Мониторинги

Мониторинг трудовых конфликтов ЦСТП ведётся с 2008 г В ходе мониторинга анализируются сообщения из интернет-ресурсов, содержащие информацию о трудовых протестах. В базе данных фиксируются все протестные акции, т.е. события, связанные с действиями работников по отстаиванию своих интересов и прав. 

Методику и информационную базу мониторинга можно посмотреть здесь.

В таблице 1 приведены данные о количестве трудовых протестов за первый месяц 2016 г. в сравнении с данными прошлого года и усреднёнными данными за предыдущие годы.

Таблица 1

Общее и среднее количество трудовых протестов за 2008-2017 г.

*Примечание: данные за 3 месяца

В марте 2017 г. зафиксировано 30 трудовых протестов, это почти на 32% меньше, чем в прошлом году и на 25% меньше, чем в позапрошлом. Всего за три месяца состоялось 87 акций, что тоже меньше, чем в предыдущие два года (на 4% и на 14% соответственно) - см. рис. 1.1 и 1.2.

Рис. 1.1 и 1.2. Количество протестов в марте 2017 г. в сравнении с предыдущими месяцами и годами (кол-во)

Впервые за десять лет наблюдений количество протестов в марте меньше, чем в феврале. Традиционный тренд был таков: после января, когда обычно традиционно наблюдалось минимальное число протестов, их количество нарастает несколько месяцев до апреля, т.е. до первого весеннего максимума. В мае следует второй годовой минимум и потом медленный рост до главного осеннего пика. Правда, в прошлом году динамика немного изменилась и весенний пик был в марте, а не как обычно в апреле. Ну а в 2017 г., похоже, что смещение продолжилось и первый максимум сместился на февраль. Пока трудно сказать, чем вызвано такое смещение, но если в апреле не будет пикового значения, то можно говорить о произошедшем изменении годовой динамики и смещении традиционных протестных максимумов. Это может иметь важное значение, тем более что осенний пик тоже сместился с октября на декабрь (см. рис. 2).

Рис. 2. Месячная динамика количества протестов в целом и стоп-акций 2008-2017 гг (количество)

Суммарное количество протестов, по сравнению с двумя предыдущими годами, уменьшилось. Хотя по сравнению с уровнем 2009-2013 гг. число акций по-прежнему весьма значительное. Данные о суммарном количестве протестов приведены на рис. 3.

Рис. 3. Количество протестов в 2008-2017 гг. нарастающим итогом (количество)

Примечание: за 2017 г. используются данные за первый квартал (январь-март)

Показатель интенсивности протестов, определяемый как среднемесячное количество протестов за период, составил 29 акций за месяц – это заметно меньше, чем в прошлые годы. С определенными оговорками можно говорить о снижении уровня протестности и в марте, и в целом в первом квартале 2017 г. Психологически значимый показатель количества дней и протестов изменился в меньшую сторону. Если раньше на каждый календарный день приходилось более чем один протест, то по итогам трех месяцев видно, что ситуация меняется – теперь на каждый календарный день приходится менее одного протеста.

В марте 2017 г. было зафиксировано 12 стоп-акций. Это столько же, сколько и в феврале, но меньше, чем в марте прошлого года (20 стоп-акций). Показатель напряжённости протестов, определяемый как отношение числа стоп-акций к общему числу протестов в первом квартале остался на прежнем уровне - 37%, хотя месячное значение показателя остается довольно высоким. Помесячная динамика этого индекса приведена на рис. 4.

Рис. 4. Доля стоп-акций в общем количестве трудовых протестов (%)

Примечание: за 2017 г. используются данные за первый квартал (январь-март)

Полученные результаты, к сожалению, не дают возможности сделать однозначный вывод об одновременном снижении интенсивности и напряженности протестов. Причиной тому акция водителей-дальнобойщиков, которая требует особого рассмотрения. Здесь она фиксируется как один протест, в ходе которого происходит остановка работ. Но, разумеется, такое упрощение не может быть верным, а вывод о снижении уровня протестности не должен восприниматься однозначно.

Территориальная распространенность протестов.

Самый высокий уровень протестности, как и в прошлом году, наблюдается в Центральном федеральном округе – 24% от количества всех трудовых протестов. Причем большая часть акций приходится на Москву и Московскую область (13 и 3% от общей численности соответственно). На втором месте Северо-западный округ 18%, в котором 7% приходится на долю Санкт-Петербурга. На третьей позиции Приволжский и Уральский округа (14 и 15% соответственно). Причем, если в Приволжском округе нет ярко выраженных протестных регионов, то в Уральском безусловным лидером является Свердловская область – 6%. Как и раньше, меньше всего протестов зафиксировано в Северо-Кавказском федеральном округе – 3%.
В рамках мониторинга можно получать важную информацию о величине населенных пунктов. В которых происходят протесты. Данные об этом приведены на рис. 5

Рис. 5 Распределение протестов по типам населенных пунктов в 2015-2017 гг. (% от общего числа протестов).

Примечание: за 2017 г. используются данные за первый квартал (январь-март)

По сравнению с прошлыми годами в структуре городов заметны некоторые изменения. Прежде всего видно, что снизилась доля областных центров и рост количества протестов в столичных городах (Москва и Санкт-Петербург). Если в 2015-2016 динамика этого показателя говорила о смещении протестов из центра в провинцию, то в первом квартале видна поляризация протестов между столицами и периферией. Если эта тенденция подтвердится, то это будет важный вывод о территориальной распространенности протестов.

С 2015 г. особое внимание уделяется межрегиональным акциям, как наиболее значимым. Они охватывают ряд регионов и в них как бы вложены сразу несколько акций. Обычно количество таких вложенных протестов невелико – от 2 до 5. Но в некоторых случаях акции становятся масштабными и распространяются на десятки регионов. Именно так и произошла в марте 2017 г., когда началась масштабная забастовка водителей дальнобойщиков. Эта акция еще не закончена и пока еще рано подводить итоги, но уже сейчас ясно, что это самая масштабная межрегиональная акция, превышающая по охвату аналогичный протест в 2015 г. В 2017 г. в марте найдены упоминания о 52 регионах (61% от общего числа субъектов Федерации), в которых проходит эта акция.

Отраслевая распространенность протестов.

Данные об отраслевой распространенности протестов приведены на рис. 6

Рис. 6 Отраслевая распространенность протестов 2013-2017 гг (% от числа протестов)

Примечание: за 2017 г. используются данные за первый квартал (январь-март)

Доля промышленности в протестном движении продолжает уменьшаться. Если в предыдущие годы индустриальные отрасли все-таки были главным источником напряженности, то по данным текущего года с ней сравнялась транспортная отрасль. В первом квартале доля трудовых протестов в промышленности составила 23%, а на транспорте 21% (для сравнения: в 2016 г эти показатели составили 25 и 18% соответственно).
Продолжает нарастать число акций в строительстве – в первом квартале доля составила 13% (в 2016 г. - 10%). При этом количество протестов в бюджетном секторе не снизилась и осталась, как и в предыдущем году на уровне 20%.
Таким образом, процесс смещения протестов в другие отрасли продолжается и возможно, уже в текущем году промышленность перестанет быть главным источником напряженности.

Причины протестов.

Анализ показывает, что ситуация вернулась на уровень кризисных 2008-2009 гг., когда невыплаты зарплаты были главной причиной и более половины всех протестных акций возникали именно из-за этого.

Рис. 7 Причины трудовых протестов в первом квартале 2016 г. (% от числа протестов)

Примечание: так как в рамках одного протеста могло выдвигаться несколько причин, то общая сумма превышает 100%
Примечание: за 2017 г. используются данные за первый квартал (январь-март)

В первом квартале 2017 г. невыплаты зарплаты по-прежнему остаются главной причиной протестов, хотя по сравнению с прошлым годом ее доля снизилась и составила 48% (54% в 2016 г. На втором месте политика руководства, т.е. протесты из-за закрытия, реорганизации предприятий и фирм – 25%. Примерно такая же значимость у протестов, вызванных низким уровнем зарплаты – 23%. Акции из-за увольнений и по причине отказа администрации от ведения переговоров составляют 11 и 9% соответственно.
Пока трудно говорить об изменении структуры причин протестов. Видны некоторые изменения, которые только наметились, например, снижение доли протестов из-за увольнений (см. рис. 7). Но по итогам только одного квартала трудно говорить, насколько эти сдвиги существенны.

В целом итоги мониторинга за первый квартал 2017 г. показал незначительное снижение интенсивности протестов и их напряженности. Заметны тенденции, которые сложились в предыдущие годы – смещение протестов из промышленности в другие отрасли, преобладание акций из-за невыплат зарплаты и политики руководства. Но обозначились и новые изменения структуры, такие как уменьшение числа протестов в региональных центрах и их перемещение в столичные и периферийные города, снижение доли акций из-за увольнений и др. Мониторинг позволяет увидеть малейшие сдвиги во внутренней структуре и понять, что именно происходит – зарождение новой тенденции или случайная флуктуация индикатора.

ПРОТЕСТЫ МЕСЯЦА

С мая 2015 г. в регулярных обзорах возобновляется публикация информации о «трудовом протесте месяца». Это либо наиболее типичный протест для данного месяца, либо наоборот, отличающийся чем-то особенным.
Критерии, которые учитываются при определении «протеста месяца»:

- масштаб акции, для отрасли, для региона, для предприятия;
- количество участников – чем больше участников, тем более выдающийся протест;
- форма проведения протеста. Формы протеста будут рассматриваться с точки зрения того насколько они типичны, традиционны или наоборот, какие-то особенные;
- причины, приведшие к возникновению протеста;
- результаты протеста.

В марте 2017 г. главный протест месяца – это забастовка водителей большегрузных автомобилей, иначе называемых «дальнобойщиками». Прежде чем описывать уникальность их протеста следует пояснить, почему в рамках данного мониторинга эту группу необходимо считать работниками, а не мелкими предпринимателями.

В современной России есть довольно много работников, которые по формальным статусам могут быть отнесены к категории предпринимателей (индивидуальных, мелких и т.п.). Торговцы на рынках, которые одновременно являются держателями прилавков и продавцами, водители маршруток, среди которых есть те, кто владеет микроавтобусом и работает на маршруте, а иногда даже нанимает второго водителя и превращается в работодателя. Таксисты, нанимающиеся в сетевые компании со своими машинами, руководители строительных бригад, набирающие людей под задачу и работающие вместе с ними. Наконец, это могут быть сотрудники компаний, которые вынуждены оформлять статус индивидуального предпринимателя, потому что компании не желают заключать трудовые договоры, снижая тем самым свои издержки. Именно так работают многие журналисты, сотрудники теле- и радиокомпаний. Но от того, что гримерша телестудии формально является индивидуальным предпринимателем, предоставляющей свои услуги она не приобрела нового статуса – она работает под руководством менеджера, который не договаривается с ней, а определяет ее режим, условия и содержание работы. Все происходит точно так же, как если бы гримерша была штатным работником, но тогда бы на нее распространялся Трудовой кодекс, и она обладала всем комплексом прав, которые предоставляет закон.

«Работники-предприниматели» это статус, навязанный работодателем с целью экономии затрат и увеличения возможностей для манипуляции. Понять, чего больше у таких работников предпринимательской составляющей или трудовой бывает непросто. Здесь решающее значение имеет соотношение трудовых и менеджерских функций. Гримерша, таксист и дальнобойщик, как правило, это те, кто выполняет рутинные трудовые операции, а их менеджерско-предпринимательская деятельность (постановка задач, финансовый, технологический контроль и т.п.) примитивны и занимают не так много времени. Фермеры или владельцы рыночных прилавков и магазинчиков, несмотря на то что они тоже выполняют трудовые функции больше предприниматели, чем работники, хотя и здесь могут быть неоднозначные ситуации.

Ответ на этот вопрос получить не просто, но здесь надо еще учитывать самоидентификацию людей. Дальнобойщики, чаще всего, видят себя как «работяг, крутящих баранку», так же, как и водители маршруток. Фермеры чаще говорят о себе как о хозяевах, имеющих землю. Водители-дальнобойщики - это скорее работники, чем предприниматели. Как правило, они привязаны к одним и тем же клиентам, по большей части выполняют те же функции, что и водители, включенные в штат транспортных компаний. Поэтому их акция рассматривается как протест против условий труда и политики руководства, которая приводит к снижению заработка в условиях роста потребительских расходов. То, что их претензии не адресованы к конкретному работодателю не меняет сути – бюджетники, работники госкорпораций тоже в ходе своих протестов адресуют требования органам государственной власти, которые формируют их трудовые отношения. Например, сельские учителя и медики, протестуя против отмены льгот, обращаются не к директорам школ и главврачам, а к депутатам и губернаторам, непосредственно определяющим параметры бюджета, от которых и зависит получение тех самых льгот. И от того, что их претензии адресованы непосредственно властям конфликт не становится общественно-политическим, а остается трудовым. Так и с дальнобойщиками: протестуя против системы «Платон», введенной государственными органами, они выступают против тех, кто сформировал такие условия, которые приводят к снижению заработка и ставят их в крайне невыгодное положение.

Уже говорилось, что на момент выпуска аналитической справки есть подтверждение о 52 регионах, где проходит эта акция. Накал борьбы, судя по информации, поступающей С мест, близок к критическому. В ряде регионов, например, в Дагестане, где возникла угроза применения силы к бастующим, ситуация могла стать критической. Забастовщики несколько раз выдвигали не только экономические, но и политические требования. Масштаб акции, ее протекание, характер требований работников, продолжительность и напряженность делает ее не просто масштабной, а грандиозной, сопоставимой с «рельсовыми войнами» конца 1990-х годов. Акция дальнобойщиков далека от завершения, есть немало оснований считать, что в ее рамках произойдут события, способные оказать влияние не только на развитие ситуации в области перевозок, но и трудовых отношений в целом.

БИЗЮКОВ П.
Ведущий специалист социально-экономических программ ЦСТП

 Материалы по теме:

Аналитический отчет "Трудовые протесты в России в 2008-2016 гг." по результатам мониторинга трудовых протестов ЦСТП

Карта трудовых протестов

Другие месячные мониторинги

Постоянная страница мониторинга трудовых протестов ЦСТП на сайте