Прирост числа радикальных акций обеспечили работники отраслей, где низкий уровень формализованности трудовых отношений, где нет развитых профсоюзов, где многое зависит от работодателя. Столкнувшись с массовыми невыплатами зарплат и не имея возможности найти другое место, работники используют наиболее доступные и, по их мнению, наиболее эффективные методы – забастовки. Голодовки, остановки работ. Именно они обеспечили прирост числа акций в таких отраслях, как строительство, торговля, ЖКХ. Именно благодаря их протестам резко увеличилось количество стихийных акций, доля протестов из-за невыплат зарплаты.
ВВЕДЕНИЕ
В данном отчете представлены данные мониторинга трудовых протестов, который проводится в ЦСТП с января 2008 г. Главной целью данного мониторинга является сбор, накопление и анализ данных о трудовых протестах в Российской Федерации. Протесты рассматриваются как наиболее очевидный индикатор конфликтности в трудовых отношениях, с помощью которого можно судить о том, насколько велика напряженность в отношениях между работниками и работодателями. Мониторинг трудовых протестов позволяет понять, как меняется уровень конфликтности, что вызывает эту напряженность и в каких формах она проявляется.
Методику и информационную базу исследования можно посмотреть здесь...
ОБЩЕЕ КОЛИЧЕСТВО ПРОТЕСТОВ
В отчете данные о трудовых протестах в первой половине 2016 г будут представлены в сопоставлении с соответствующими данными за прошлые годы, т.е. в динамике.
Таблица 1
Общее и среднее количество трудовых протестов за 2008-2016 г.
|
|
Общее число акций (в т.ч. за 6 мес.) |
Среднемесячное число акций (в т.ч. за 6 мес.) |
Общее число стоп-акций (в т.ч. за 6 мес.) |
Среднемесячное число стоп-акций (в т.ч. за 6 мес.) |
Доля стоп-акций (%) (в т.ч. за 6 мес.) |
|
В среднем 2008-2014 гг |
241 (115,3) |
20,1 (19,1) |
91,3 (45,1) |
7,6 (7,5) |
40,1 (39,1) |
|
2015 |
409 (191) |
34,1 (31,8) |
168 (68) |
14 (11,3) |
41,1 (35,6) |
|
2016* |
193 |
32,2 |
81 |
13,5 |
42,0 |
*Примечание: данные за 6 месяцев
В 2015 г было зафиксировано максимальное количество протестов – 191 за шесть месяцев. Это был рекордный показатель за все время наблюдений. В текущем году число акций незначительно увеличилось и составило 193 случая. Это выглядит как новый рекорд, хотя статистически значимого изменения здесь нет – всего на 1% больше, чем в прошлом году. Но по сравнению с предыдущими годами превышение значительное – на 67%. Уровень протестности за последние полтора года не изменился и остался на прежнем, крайне высоком уровне. На рис. 1 показана динамика трудовых протестов в течение года нарастающим итогом, где отчетливо виден и прошлогодний скачок уровня протестности и его сохранение в текущем году.
Рис. 1. Месячная динамика количества протестов нарастающим итогом (кол-во протестов)
Показатель интенсивности протестов, определяемый как среднемесячное количество протестов за период, тоже вырос и составил 32,2 протеста за месяц. Это означает, что каждый календарный день происходит более чем один трудовой протест – 1,06, но если брать в только расчет рабочие дни, то показатель существенно увеличивается до 1,6 протеста в день. Ни одного дня без протестной акции! Это означает, что трудовые конфликты и их публичное выражение – трудовые протесты стали частью обыденной реальности российского общества и сформировали соответствующий информационный поток. Как показывают данные, число акций увеличивается, соответственно, увеличивается количество информации о них и это становится частью общественного сознания, сфера трудовых отношений все больше начинает восприниматься как место для столкновений, а не договора и сотрудничества.
Месячная динамика протестов в 2016 г. принципиально не изменилась. По-прежнему январь является самым малопротестным месяцем, после которого начинается нарастание числа акций, заканчивающееся весенним пиком протестности, уже второй год, приходящийся не на апрель, а на март. Но затем, традиционно – в мае и июне, количество протестов несколько снижается и начинается постепенное увеличение, которое обычно приводит к осеннему пику. В текущем году обычная динамика сохранилась и есть все основания прогнозировать увеличение числа протестов в осенний период. При этом нужно учитывать, что динамика сохранилась, месячные значения увеличились. Количество протестных акций в марте, апреле и мае были рекордными, а в остальные месяцы этого полугодия близкими рекордным. Например, майский «провал» 2016 г., когда зафиксировано 30 акций является максимумом для этого месяца за все годы наблюдений.
Все это и обусловило не просто сохранение уровня протестности, но и возможность его резкого повышения. Достаточно превышения в полтора десятка акций и появится возможность говорить о значимом увеличении количества протестов в текущем году.
Рис.2 Динамика количества протестов и стоп-акций (2008-2016 гг.)
Если учесть, что на первую половину года приходится примерно 47% всех акций, то, при отсутствии внешних возмущений, способных ухудшить состояние дел в трудовой сфере, количество протестов в 2016 г. составит 410-415 случаев.
За шесть месяцев 2016 г была зафиксирована 81 стоп-акция, в ходе которых полностью или частично останавливалась либо замедлялась работа. Это максимальный показатель за мониторинговый период, на 80% больше чем в среднем за соответствующий период 2008-2014 гг., и на 20% больше, чем в прошлом году. Если общий уровень протестности остался на прошлогоднем уровне, то количество стоп-акций выросло значительно. Показатель напряженности протестов, вычисляемый как отношение числа стоп-акций к их общему количеству за определенный период тоже повысился и колебался от 33% (январь) до 48% (март). В целом за полгода этот показатель составил 42%, что почти на 20% выше уровня прошлого года (см. рис. 3).
Рис. 3. Доля стоп-акций в общем количестве трудовых протестов (%, по месяцам)
Количество стоп-акций на протяжении многих лет было стабильным и не было подвержено сильным колебаниям. Но с конца 2015 стало нарастать и вышло на уровень, близкий к половине. В 2016 г. протестов не стало больше, но они стали напряженнее и радикальнее. Это крайне тревожная тенденция. Выше говорилось, что трудовая конфликтность становится повседневностью. Данные о напряженности протестов позволяют сделать уточнение – повседневностью становится информация о конфликтах, которые разрешаются только в рамках жесткого противостояния и забастовок.
Кроме того, в предыдущие годы была замечена тенденция, увеличение напряженности протестов приводит в дальнейшем к увеличению их интенсивности, т.е. увеличению общего числа акций. Если эта логика подтвердится, то есть основания ждать дальнейшей эскалации протестов.
ТЕРРИТОРИАЛЬНАЯ РАСПРОСТРАНЕННОСТЬ ТРУДОВЫХ ПРОТЕСТОВ
Важнейшим параметром мониторинга является территориальная распространенность протестов по стране. Традиционно рассматривалось распространение протестов по Федеральным округам и регионам страны. С 2015 г стал учитываться еще один параметр, связанный с территориальной распространенностью протестов – размер населенного пункта, в котором возникает протест. С помощью этого параметра будет оцениваться распределение акций по критерию «центр – периферия». Данные о распределении трудовых протестов по Федеральным округам приведены на рис. 4.
Рис. 4. Распределение трудовых протестов по Федеральным округам России 2012 – 2016* гг (% от общего числа протестов)
*Примечание: в 2016 г. данные приводятся за 6 месяцев
В первом полугодии 2016 г. существенных изменений в распределении протестов по федеральным округам не произошло. Лидерами по числу акций остается Центральный (20%) и Приволжский округ (17%). От лидеров немного отстают Дальневосточный (14%), Уральский (13%) Сибирский (12%) и Северо-Западный (10%) округа. Малопротестными остаются Северо-Кавказский (2%) и Крымский (1%) округи. Возможно, что к концу года различия между округами станут более существенными, но пока они остаются небольшими.
Среди регионов можно выделить три самых беспокойных региона, на долю которых приходится самое большое количество протестов. Это Москва и Приморский край, в которых зафиксировано по 16 протестов (8% от общего числа акций) и Свердловская область – 11 акций (6%).
Для более полного понимания того, насколько протесты распространены по стране рассчитываются два индекса – территориальной распространенности протестов и протестной нагрузке на регион. Распространенность протестов показывает, какова доля регионов, где был зафиксирован хотя бы один протест. Протестная нагрузка на регион позволяет оценить сколько протестов приходится на регион где проходили протесты. Смысл этих показателей можно понять с помощью следующей аналогии: распространенность показывает, как протесты «намазаны» на площади, а протестная нагрузка говорит о толщине «намазанного слоя». Индексы рассчитывают по стране в целом и по федеральным округам .
В таблице 2 приведены данные о распространенности протестов и протестной нагрузке за 2008-2015 гг.
Таблица 2
Данные о территориальной распространенности и средней протестной нагрузке на один регион за 2008-2013 гг. в целом и по федеральным округам*
|
|
2008 (за 6 мес.) |
2009 (за 6 мес.) |
2010 (за 6 мес.) |
2011 (за 6 мес.) |
2012 (за 6 мес.) |
2013 (за 6 мес.) |
2014 (за 6 мес.) |
2015 (за 6 мес.) |
2016** |
|
Распространенность трудовых протестов |
0,48 (0,24) |
0,67 (0,51) |
0,72 (0,53) |
0,72 (0,58) |
0,73 (0,6) |
0,69 (0,5) |
0,73 (0,55) |
0,82 (0,64) |
0,65 |
|
Протестная нагрузка на один регион |
2,3 (1,62) |
4,9 (3,09) |
3,4 (2,36) |
4,3 (2,6) |
4,3 (2,92) |
4,9 (2,7) |
4,7 (2,8) |
5,8 (3,5) |
3,5 |
*Примечание: при подсчете этих показателей не учитывались межрегиональные и зарубежные протесты
**Примечание: данные за 6 месяцев
Распространенность трудовых протестов увеличилась крайне незначительно, скорее можно говорить о символическом увеличении показателя, но тем не менее это сохранение предпосылок для роста по итогам года. В минувшем году годовой показатель вырос по сравнению с шестимесячным на треть и достиг рекордного значения. Возможно, что в текущем году как минимум повторится такая же динамика, но, возможно, что рост будет более значительным.
С показателем протестной нагрузки ситуация точно такая-же. Полугодовое значение идентично прошлогоднему и есть основания считать, что к концу года показатель тоже вырастет.
Особое внимание при изучении территориальной распространенности в последние годы уделяется межрегиональным акциям протеста. Они стали фиксироваться два года назад, однако, их учет не может сводиться только к регистрации единичных случаев. Межрегиональные акции это нечто большее, чем обычный протест. Они не могут быть стихийными, у них всегда есть какой-то организационный центр, который вырабатывает требования, согласует время, форму акции и т.п. В рамках межрегиональной акции одновременно проходит несколько протестов в разных городах. В 2015 г. такие протесты приобрели размах и были расценены как форма особая, более развитая форма протеста. В текущем году количество подобных акций осталось по прежнему невысоким – 3%. Не было достигнуто и прошлогоднего размаха – таких выступлений, какие фиксировались у педагогов, медиков и дальнобойщиков в 2016 г. не было. Тем не менее средний охват межрегиональными акциями составил 5,8 региона (в прошлом году в среднем 10 регионов на одну акцию). Подобные акции не исчезли, их количество не увеличилось, и вторая половина года покажет, насколько часто работники готовы использовать подобные формы протеста.
Еще одним аспектом территориальной распространенности протестов является их локализация в различных типах городов и поселений. На ранней стадии мониторинга неоднократно фиксировался факт концентрации протестов в центральных регионах и городах. Это объяснялось тем, что работники проявляли активность тогда, когда существует близость к центрам, способным повлиять на ситуацию – к руководству компаний и партий, к влиятельным СМИ, политическим и административным центрам, словом, к местам, из которых можно «достучаться до небес». Однако в последние годы ситуация стала меняться и наметился отток протестов из центра, хотя они и не ушли оттуда совсем. Поэтому с 2015 г. стал отслеживаться индикатор, показывающий место населенного пункта, в системе административно-территориального деления. Данные о том, в каких местах возникают протесты приведены на рис. 5.
Рисунок 5. Распределение протестов по типам населенных пунктов в 2015-2016 гг. (% от общего числа протестов) *.
*Примечание: в 2016 г. данные за 6 месяцев
Значительных изменений в распределении протестов по городам не произошло. Как и в прошлом году десятая часть всех акций приходится на столицы – Москву и Санкт-Петербург. Почти половина выступлений работников (45% в 2015 г. и 43% в 2016 г.) происходит в региональных центрах – столицах республик, краев и областей. На сельскую местность приходится 13% всех протестов. Единственное изменение связано с изменением доли провинциальных городов с 28% в 2015 г. до 33% в 2016 г. Это минимальный сдвиг, о котором пока еще не стоит говорить, как об оформившейся тенденции. Но если это так, то можно будет говорить о смещении протестов на периферию, и об активизации протестного движения работников в глубинке.
Стабильность наблюдается и в распределении стоп-акций по регионам страны. На рис. 6 показано распределение по федеральным округам радикальных протестов за последние 4,5 года.
Рис. 6. Распределение стоп-акций по федеральным округам 2012-2016 гг. (% от числа сто-акций) *.
*Примечание: в 2016 г. данные за 6 месяцев
Только в двух случаях в 2016 г. зафиксировано резкое изменение числа радикальных протестов, связанных с остановкой работы. В Сибирском округе доля стоп-акций уменьшилась с 22% в 2015 г до 12% в 2016 г., а в Уральском округе она возросла с 7 до 15% соответственно. Во всех остальных округах произошел незначительный рост на 1-2 процентных пункта. Это заставляет говорить, о том, что увеличение напряженности протестов, о которой говорилось выше, не повсеместна. Наибольший вклад в ее увеличение внес Уральский округ, хотя и остальные регионы, за исключением Сибирского тоже внесли свою лепту.
В целом характеризуя территориальную структуру трудовых протестов необходимо отметить, что она изменилась незначительно. Разумеется, трудно ожидать, что за полгода произойдут резкие изменения в столь масштабном явлении, каким становится протестное движение работников. Но даже за этот короткий срок наметились некоторые сдвиги. Прежде всего, сохраняется тенденция распространения протестов по регионам страны. Не снижается протестная нагрузка на один регион, позволяющее говорить, что о тенденции к снижению трудовых протестов попросту не существует. Если рост не очевиден, то предпосылок к уменьшению совершенно точно не видно. Во втором полугодии, скорее всего, произойдет дальнейшее нарастание уровня протестности и станет ясно, насколько случайно возросла напряженность на Урале и снизилась в Сибири.
ОТРАСЛЕВАЯ РАСПРОСТРАНЕННОСТЬ ТРУДОВЫХ ПРОТЕСТОВ
Распределение протестов по отраслям экономики традиционный параметр мониторинга. Данные за последние пять лет приведены на рис.6.
Рисунок 7. Распределение трудовых протестов по отраслям в 2011-2016 гг (% от общего количества протестов)
Главными событиями в изменении отраслевой структуры трудовых протестов в 2015 г. стали несколько скачкообразных изменений в их распространенности по отраслям. Прежде всего, это скачок протестности в строительстве с 4% в 2014 до 10%. Выход на значимый уровень (выше 3%) числа акций в торговле и сфере культуры. Отдельного внимания заслуживает снижение числа протестов в здравоохранении и промышленности, которое объяснялось не улучшением обстановки, а общим увеличением числа акций работников, в том числе и за счет других отраслей. Бюджетники и индустриальные рабочие не стали меньше протестовать просто активность стали проявлять те, кто раньше молчал. Похоже, что эта же логика видна и в 2016 г. Продолжилось уменьшение доли протестов в промышленности (с 33% в 2015 г. до 24% в 2016 г.) и на транспорте (с 28% в 2015 г. до 17% в 2016 г.). Зато опять виден скачок протестности в сфере ЖКХ (с 4% в 2015 г. до 11% в 2016 г.), опять заметен рост количества акций в народном образовании (до 11% в 2016), продолжается нарастание напряженности в строительной отрасли. Нельзя не отметить, что в «зону видимости» попали протесты в сельском хозяйстве – 4%, хотя в предыдущие годы протестов здесь почти не наблюдалось.
Главным выводом исследования отраслевой структуры в 2015 г. стала мысль о выравнивании отраслевой структуры трудовых протестов в стране. Лидеры становятся все менее очевидными, отраслей, не участвующих в процессе, практически не существует. Тенденция к выравниванию отраслевой структуры – сохранилась, это означает, что через некоторое время можно будет смело сказать – «Протестуют все!»
Рис. 8. Доли стоп-акций и акций без остановки работ в 2016 г. (% от числа акций)
Информация о распределении протестов по отраслям была бы неполной без изучения вопроса о стоп-акциях. В числе лидеров по забастовкам строительство (22% всех стоп-акций), промышленность (21%), ЖКХ (19%) и транспорт (18%). Но интерес представляет не только то, в какой отрасли происходит больше забастовок, но и их сопоставление с количеством акций, не сопровождающихся остановкой работ. Для этого можно использовать показатель отраслевой напряженности протестов, вычисляемый как разницу между долей стоп-акций в данной отрасли с долей акций без остановки работ в той же отрасли. Положительное значение этого показателя говорит о том, что в этой отрасли преобладают стоп-акции над менее радикальными акциями и наоборот, отрицательное значение говорит о том, что в отрасли стоп-акции распространены меньше, чем те, которые не приводят к остановками или замедлению работы. Данные о показателе отраслевой напряженности приведены на рис. 8.
Рис. 9. Показатель отраслевой напряженности за первое полугодие 2016 г.
Нет ничего удивительного в том, что наименьшая напряженность зафиксирована в здравоохранении и народном образовании. Во-первых, в этих отраслях забастовки запрещены, а во-вторых, представители этих профессий действительно не могут оставить свои рабочие места, остановить учебный процесс, лишить пациентов врачебной помощи. Вместе с тем в этих отраслях довольно много протестов, но для выражения своего возмущения используются, главным образом собрания и митинги. Ну а если приходится прибегать к столь радикальным методам, как голодовки, то они проводятся на рабочих местах, без отрыва от работы. Максимальный уровень напряженности зафиксирован в строительстве и ЖКХ – в отраслях, где в текущем году наблюдалось увеличение уровня протестности. Можно утверждать, этот рост, по большей части, обусловлен ростом забастовок и остановок работ.
В целом, если анализировать отраслевую структуру протестов в 2016 г., то следует отметить два важных момента. Во-первых, выравнивание уровня протестности по отраслям, а во-вторых, радикальный рост протестности в некоторых отраслях за счет стоп-акций.
ПРИЧИНЫ ТРУДОВЫХ ПРОТЕСТОВ
Причины протестов являются одним из наиболее значимых индикаторов мониторинга. Что заставляет людей протестовать? Это ключевой вопрос для понимания тех дисфункций, которые порождают социальную напряженность в социально-трудовой сфере. Понимание причин протестов необходимо тщательно анализировать потому, что протест имеет особое значение в современной социальной жизни.
Причины, толкающие людей на протест неоднородны и неоднозначны. Одно дело, когда в качестве причины называется «задержка заработной платы» - это простая и понятная причина. Другое, когда в качестве причин выступает целый комплекс действий работодателя, которые ухудшают положение работников, иногда даже косвенно, как это бывает в случае реорганизации предприятия, выведения работников в аутсорсинг и т. п. В таких случаях используется более емкая формулировка, такая как «политика руководства».
Данные о причинах трудовых протестов приведены на рис. 10.
Рисунок 10. Причины трудовых протестов 2011-2016* гг. (% от общего количества протестов)**
Примечания: * Данные за шесть месяцев 2016 г
** так как в рамках одного протеста могло быть несколько причин, то сумма всех причин превышает 100%
Главной причиной трудовых протестов в первом полугодии 2016 г. стали невыплаты заработной платы – 53%. Это значит, что более половины всех протестов, так или иначе, связаны с полной или частичной задержкой выплаты заработанных работниками денег. Столь высокого значения доля этой причины не достигала с 2009 г. (56% от общего числа всех протестов). Но даже тогда это было всего 75 протестов за полгода, в то время как в текущем году, после скачкообразного увеличения числа протестов, это 103 акции, состоявшихся по данной причине. Иными словами, абсолютные значения превышают все границы, которые фиксировались в рамках данного мониторинга. Никогда, за последние восемь лет не было такого большого числа протестов из-за задержек зарплаты.
Данные о величине невыплаченной зарплаты стали чуть менее достоверными по сравнению с прошлым годом. Тогда имелась достоверная информация о величине задолженности в каждом втором случае, а за анализируемый период, только в 40% случаев. Тем не менее данные говорят о некотором увеличении средней задолженности, которая приводит к протестам – 52,3 млн. руб. (в 2015 г. – 49,1 млн. руб.). Это небольшой рост, всего на 6%. Но одновременно произошло столь же небольшое уменьшение среднего срока задолженности – 3,5 месяца (в 2015 г. 3,6 мес.), причем этот показатель постоянно снижается на протяжении последних пяти лет. Темпы уменьшения этого срока крайне невелики, но, тем не менее «порог терпения» уменьшается.
Таблица 3
Данные о размере задолженности и сроках задержки зарплаты
(для протестов, где задержка зарплаты указывалась как одна из причин)
|
|
|
2012 |
2013 |
2014 |
2015 |
2016* |
|
Размер задолженности по зарплате |
Доля случаев, когда есть информация о размере задолженности (%) |
52 |
35 |
34 |
50 |
40 |
|
Средний размер задолженности (тыс. руб.) |
22 850 |
54 758 |
31 678 |
49108 |
52339 |
|
|
Срок задолженности |
Доля случаев, когда есть информация о сроке задолженности (%) |
64 |
77 |
67 |
78 |
77 |
|
Средний срок задолженности (мес.) |
4,9 |
3,9 |
3,6 |
3,6 |
3,5 |
*Примечание: данные за 6 месяцев
Говоря о других причинах, которые заставляют работников протестовать, следует упомянуть такую комплексную причину, как «политика руководства». Сюда относятся различные инициативы управленцев, подразумевающие изменения в социально-трудовой сфере предприятия, которые, прежде всего, ухудшают положение работников. Сюда относятся и различные варианты реорганизации предприятия, вплоть до намерений банкротства, выведение постоянных работников за штат предприятия (аутсорсинг и т.п.), перепрофилирование производства и многое другое. Причиной для протестов такие действия становятся потому, что, чаще всего, эти действия не согласовываются с работниками, их буквально «ставят перед фактом» и так как подобные решения руководителей приводят к ухудшению положения работников, то они пытаются их предотвратить, в том числе и организуя протесты.
Данная причина традиционно рассматривалась как более соответствующая духу социального диалога, так как в этом случае, пусть и в конфликтной форме, но все-таки предметом взаимодействий работников с работодателями было формирование трудовых отношений в новых условиях. В некоторые годы, доля этой причины достигала 42% (2013 г.) и она была доминирующей, среди всех причин трудовых протестов. Но с 2014 г. доля этой причины стала снижаться и в первом полугодии 2016 г. снизилась до 34% и стала, безусловно, второстепенной причиной. Уменьшение значимости этой причины, тем не менее вряд ли следует интерпретировать так, будто работники стали реже требовать согласования с собой намерений руководства предприятий. Просто увеличение числа протестов, произошедшее за счет работников таких отраслей, как строительство, торговля, транспорт и т.п., которое, как говорилось выше, в основном было связано именно с невыплатами зарплаты. Это привело к уменьшению доли протестов из-за политики руководства, но не к уменьшению абсолютного числа подобных протестов.
Незначительно уменьшилась доля протестов из-за увольнений и сокращений – с 22% в 2015 г. до 18% в первом полугодии 2016 г. Это еще не окончательные итоги и для полноценного сравнения значимости этой причины с прошлым годом нужно дождаться результатов второго полугодия, в которых будут учтены итоги осеннего роста протестности.
Традиционно низкой остается доля протестов из-за изменений условий труда, графика работы, систем оплаты труда (от 5 до 7%). Это, как и раньше, не главные поводы для возмущения, есть более весомые причины и как показывают данные, главная среди них – полная или частичная невыплата зарплаты.
Наличие нескольких требований в ходе одной акции может свидетельствовать о разных вещах. С одной стороны, это показывает, насколько «запущена» ситуация на предприятии или в организации, сколько в ней накопилось проблем. А с другой стороны, наличие набора причин говорит о тактической грамотности профсоюза, который готов сразу действовать по нескольким направлениям, умении «прощупывать» позицию работодателя, улавливать, в каких вопросах возможен компромисс и соглашение, а в каких нет.
Данные приведенные в табл. 4 дают представление о количестве причин, выдвигаемых в рамках одной протестной акции. Доля «простых» протестов, в которых есть только одно требование составляет 51%. Как правило, это протесты, связанные с задержкой зарплаты, когда актуализируется только одна, наиболее значимая причина.
Таблица 4
Данные о количестве причин трудовых протестов 2008-2014 гг.
|
|
2008 |
2009 |
2010 |
2011 |
2012 |
2013 |
2014 |
2015 |
|
Доля протестов, где выдвигается только одна причина (%) |
83 |
63 |
63 |
52 |
46 |
38 |
48 |
51 |
|
Среднее количество причин, приходящихся на один протест |
1,21 |
1,49 |
1,53 |
1,66 |
1,71 |
1,84 |
1,64 |
1,67 |
Причем доля таких акций последние годы постоянно растет, хотя несколько лет назад она уменьшалась. И это тоже было связано с невыплатами зарплаты. Неплатежей, как причин протестов становилось меньше, и работники начинали обращать внимание на другие аспекты трудовых отношений. Но, в 2015 г., похоже, ситуация повернулась вспять и опять доля «простых» протестов с единственным требованием, стала нарастать. Показатель количества требований, приходящихся на одну протестную акцию, подтверждает этот вывод. До 2013 г. этот показатель уверенно рос, но в прошлом году он упал и пока не растет, хотя к концу года его динамика может измениться.
Причиной наиболее радикальных акций, в ходе которых происходит остановка работ, как и следует ожидать, оказалась невыплата зарплат – 63% всех протестов по этой причине происходит как стоп-акции. Данные о распределении стоп-акций и акций без остановки работ по причинам приведены на рис. 11. Вторая по радикальности причина – это изменение систем оплаты труда (44%). Реже всего стоп-акции используются в тех случаях, когда работники протестуют против увольнений и сокращений (14%).
Рис. 11. Распределение стоп-акций и акций без остановки работ по причинам в 2016 г. (% от количества акций по данной причине)
В целом причины протестов продолжают меняться. Очевидным стал возврат к «суперпричине» - невыплатам заработной платы. Правда, другая причина из разряда главных - «политика руководства» тоже не сдает свои позиции. В 2015 г. виден одновременный рост проактивных и реактивных причин, хотя до этого рост одних сопровождался снижением других. Дальнейшие наблюдения покажут, сохранятся ли обе главные причины в качестве таковых, или все-таки какая-то станет более распространенной. И тогда можно будет судить о том, какого рода противоречия накапливаются и генерируют протесты.
ФОРМЫ ТРУДОВЫХ ПРОТЕСТОВ
Действующее российское законодательство о трудовых спорах предполагает весьма сложную и длительную процедуру организации забастовок. Как показывает практика предыдущих лет в подавляющем большинстве случаев российские работники не прибегают к законным формам организации протеста. Они нашли возможность обходиться без процедуры, предписанной законом. В основном используются три формы, выбор которых связан с конкретной ситуацией на предприятии и организационного потенциала протестующих работников: выдвижение требований в ходе собрания, конференции или схода; митинг и полная или частичная остановка работы. Данные о частоте использования различных форм протеста приведены на рис. 12.
Доля такой формы протеста, как предъявление требований выросла до 54% - это на 5 процентных пунктов больше, чем в прошлом году и на 18 больше чем в 2013 г. Каждый второй протест начинается с попытки рабочих обозначить свои претензии к работодателям с использованием такой формы, как собрание, конференция, предъявление списка требований и т.п. Это наиболее распространенная форма, но это, одновременно, рассматривается и как минимальная форма протеста. Столь высокая ее распространенность позволяет говорить о том, что работники в каждом втором случае пытаются начать свои акции именно с предъявления требований.
Следующая по распространенности форма протеста – это остановка предприятия, полная или частичная 35%. Это тоже больше, чем в предыдущие годы – число и доля радикальных акций увеличилось. А вот удельный вес митингов стал меньше. В предыдущие годы доля митингов на предприятии и вне его в сумме была близка к 40%, а в 2016 уменьшилась до 32%. Популярность этой формы выражения несогласия у работников заметно снизилась.
Рисунок 12. Формы трудовых протестов 2011-2016* гг (% от общего количества протестов**)
Примечания: * Данные за шесть месяцев 2015 г
** так как в рамках одной протестной акции могло использоваться несколько форм, то сумма всех причин превышает 100%
Второй год достаточно высокой остается доля такой формы, как остановка работы по статье 142 ТК, предусматривающей отказ от работы в случае более чем двухнедельной задержки зарплаты. До 2015 г., когда она выросла до 8% эта форма практически не использовалась. В 2016 г. она остается на том же уровне, что ив предыдущем году, а именно на уровне 8%. Зато такие формы, как коллективный трудовой спор (КТС) как не использовались, так и остаются невостребованными у работников. В целом на долю законных методов протеста, к которым относятся остановка по статье и КТС, приходится всего 9%.
Это сопоставимо с количеством сверхрадикальных акций, таких как голодовка (4%), захват предприятия (2%), перекрытие магистралей (1%). Такие формы протеста, безусловно, относятся к числу незаконных, но их число практически не изменилось по сравнению с прошлым годом, когда 10% всех протестов проходило с использованием сверхрадикальных форм.
Также необходимо обратить на такую форму протеста, как обращение к властям (в суд, в прокуратуру, к местным властям и т.п.). Подобный способ выражения несогласия выглядит не совсем обычно – скорее это можно отнести к обычной, непротестной форме урегулирования трудовых отношений. Однако изучение контекста показывает, что в современных условиях, когда работодатель отказывается вести диалог с работниками по поводу возникших противоречий, и не собирается ничего решать и пытается избежать огласки – обращение к властям, т.е. готовность вынести конфликт на публичный уровень, выглядит как одна из мер, которая заставит управленцев прислушаться к работникам хотя бы под нажимом властей, которые, в отличие от работодателей, не могут игнорировать обращение работников к ним. Доля такой в общем-то паллиативной формы протеста последние годы постоянно увеличивалась и выросла до 21% (в 2015 г. – 14%). Это еще одно свидетельство в пользу того, что властям не удастся оставаться в стороне от трудовых протестов – если не работает процедура их разрешения, значит, придется регулировать эти конфликты в «ручном режиме».
Для более полного понимания ситуации с использованием форм протеста работниками необходимо учитывать тот факт, что в рамках одной акции работники могут использовать сразу несколько протестных форм – от выдвижения до остановок работы и даже голодовок. Акции, в рамках которых используется несколько протестных форм говорит об их комплексности и о том, что работники пытаются найти способ, позволяющий оказать действенное воздействие на работодателя. Чем больше таких комплексных акций, тем сложнее процесс урегулирования рудовых конфликтов, хотя обратное неверно. Простые акции, в которых используется только одна форма протеста свидетельствуют и о том, что работники сразу же нашли эффективное средство воздействия на работодателя либо о том, что работники отказываются от борьбы, попробовав только одну какую-то форму.
Рис. 13. Количество форм протеста, которые используются в рамках одной протестной акции (% от числа акций)
До 2013 г. количество простых акций увеличивалось, т.е. процесс урегулирования конфликтов становился проще. Но с 2014 г. количество комплексных акций стало увеличиваться и текущем году эта тенденция сохранилась – доля простых акция уменьшилась до 51% а комплексных увеличилась до 49% (см. рис. 13). Тенденция очевидна – сложность процесса регулирования трудовых конфликтов нарастает.
В целом ситуация становится все более сложной. Увеличивается доля радикальных акций, нарастает комплексность протестов. Запущенность процесса регулирования не компенсируется даже увеличением доли законных акций, которое выглядит весьма скромным, не способным изменить ситуацию.
УЧАСТНИКИ ТРУДОВЫХ ПРОТЕСТОВ
В 2016 г. продолжилась тенденция к увеличению доли стихийных протестов – по итогам полугодия он составила 55% – это на 8 процентных пунктов больше, чем в прошлом году. Соответственно резко сократилась доля протестов, в которых участвуют первичные профсоюзные организации с 43% в прошлом году до 28% в нынешнем. Также уменьшилась и доля вышестоящих профсоюзов до 18%.
Рисунок 14. Участники трудовых протестов 2008-2015* гг (% от общего количества протестов**)
Примечания: * Данные за шесть месяцев 2016 г
** так как в одной протестной акции могли участвовать несколько субъектов, то сумма превышает 100%
Это крайне тревожная тенденция – профсоюзы вытесняются из протестного движения. Хотя, учитывая отраслевые изменения, было бы правильнее сказать, что в протестное движение пришли работники тех предприятий и отраслей, не охваченные профсоюзами и которые не имеют не только опыта протестной борьбы, но и регулирования трудовых отношений. Можно даже утверждать, что участие профсоюзов в протестах осталось на прежнем уровне – просто за счет тех работников, которые не состоят в профсоюзах (по причине из отсутствия или пассивности) увеличилось общее количество протестов. Эта тенденция, которая намечалась в предыдущие годы, наконец, оформилась и теперь очень важно, как будет меняться состав участников протестов. Нынешнее состояние дел нельзя признать нормальным. Это безусловный регресс.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Мониторинг трудовых протестов на протяжении ряда лет показывает, что в протестном движении происходит два вида изменений – количественные и структурные (качественные). В этом выводе нет ничего особенного – такова логика развития большинства явлений и процессов. Отслеживание различных изменений позволяет понять логику того, как происходит развитие и увязать с социально-экономическим контекстом. Анализ полугодовых данных как раз и позволяет увидеть, какого рода изменения происходят в данное время, которые потом подтверждаются или нет по итогам. Итоги первого полугодия в 2015 г. дали информацию о резком увеличении числа протестов, которая в конце года подтвердилась рекордными показателями числа протестных акций. В первом полугодии 2016 г. увеличения общего числа протестов не произошло, зато появились существенные изменения в структуре трудовых протестов.
Главной особенностью стало резкое увеличение радикальных акций, связанных с остановками работы. Резкий рост их количества связан с тем, что протестовать стали те, кто раньше этого не делал – работники тех отраслей, где нет профсоюзов, где высока доля неформальной занятости, где работники никогда не участвовали в процессе регулирования трудовых отношений. Работники строительной отрасли, ЖКХ, торговли и ресторанов, работая по преимуществу без оформления трудовых отношений, не видели смысла отстаивать свои интересы в условиях той правовой неопределенности, в которой они находились. Они могли либо смириться с нарушением своих прав и адаптироваться к ним, либо уволиться и поискать более приемлемое место. Но ситуация изменилась и количество рабочих мест даже в неформальном и полуформализованном секторе сократилось. При этом таким работникам стало труднее адаптироваться в традиционной для них обстановке. Работодатели ужесточают условия, причем могут делать это в одностороннем порядке. Неслучайно главной причиной таких протестов стали задержки зарплаты – именно они могли создать невыносимые условия для работников, которые, раньше и не думали протестовать. Именно поэтому возникла волна радикальных протестов, появление которой привело к скачку стоп-акций в первом полугодии. Если бы не было выступлений этих работников, то уровень протестности повысился ненамного по сравнению с 2013-2014 гг. Итак, прирост протестов состоялся за счет включения в них новой протестной группы – работников неформального и полунеформального сектора, которые не имеют опыта регулирования трудовых отношений. Это означает, что расширилась социальная база трудовых протестов, появились «новые протестанты».
Важнейшим итогом прошлого года стал вывод о межрегиональных акциях, как качественно новой форме протеста. Говорилось о том, что это требует принципиально иной организации протестного движения и способ повышения институциональной роли протестов в регулировании трудовых отношений. В первом полугодии 2016 г. количество межрегиональных протестов было невелико и масштаб их уступал показателям прошлого года. Это говорит о том, что протесты по-прежнему остаются локальными акциями и не выходят на более высокий организационный уровень. И хотя окончательные выводы делать рано, но вполне очевидно, что резкого увеличения числа подобных акций не произойдет. Протесты остаются локальными, а рост их интенсивности и напряженности – это продолжающееся накопление количественных изменений. Время для качественных изменений в протестном движении еще не пришло.
Бизюков П., ведущий специалист социально-экономических программ ЦСТП
Москва, 2016
При подготовке материала использовались средства государственной поддержки, выделенные в качестве гранта в соответствии с распоряжением Президента Российской Федерации от 01.04.2015 № 79-рп и на основании конкурса, проведенного ООД "Гражданское достоинство" (http://civildignity.ru ).