То есть в каждом конкретном случае очень многое зависит непосредственно от судьи, рассматривающего дело. Не стоит забывать, что судьи тоже люди, и, кроме того, работники. Они также трудятся и получают зарплату, и поэтому нередко оценивают причиненный работнику вред через призму своих взаимоотношений с работодателем. В современном обществе весьма распространена позиция, что высокая зарплата оправдывает все возможные неудобства, которые претерпевает работник, - ведь за такие деньги «можно и потерпеть». В связи с этим людям, имеющим высокую заработную плату, порой очень сложно получить возмещение морального вреда даже доказав все обстоятельства его возникновения. Судьи просто считают, что указанный высокий уровень оплаты труда с лихвой компенсирует всякий моральный вред, который может быть причинен такому работнику. К счастью, не все судьи придерживаются такой точки зрения, да и убедительные доказательства могут заставить судью иначе отнестись к вопросу.
Следует отметить, что в 1990-е годы суды нередко признавали, что моральный вред у работника может возникать не только в связи с неправомерными действиями работодателя, но и во время движения его дела в суде, из-за судебной волокиты. В решениях судьи указывали, что при возмещении морального вреда учитывается тот факт, что для защиты нарушенных прав истец был вынужден обратиться в суд. Однако Верховный Суд РФ указал, что право на обращение в суд является конституционным правом гражданина и процесс его реализации сам по себе не может причинять лицу моральный вред.
В российской судебной практике сложились определенные традиции решения вопроса о возмещении морального вреда работнику.
Во-первых, как правило, если основные требования работника-истца судом удовлетворяются хотя бы в части, то компенсация морального вреда, пусть и символическая, взыскивается. Поэтому смысл требовать в суде возмещения морального вреда есть почти всегда. Следует также отметить, что схема «чем больше истец требует, тем больше могут взыскать» не работает. Напротив, нередко явно завышенные требования работников вызывают у судьи негативное отношение, что впоследствии проявляется в принятом решении. Так, С., работавший в ФГУП ГТК «Россия» и 13.03.2008 неправомерно уволенный по основанию «появление на работе в состоянии алкогольного опьянения», потребовал в качестве компенсации морального вреда 50 000 рублей. Суд, признав увольнение незаконным, взыскал в пользу С. среднюю заработную плату за период вынужденного прогула из расчета среднедневной зарплаты в 1370 рублей и возмещение морального вреда в сумме 3000. А вот истица Ш., например, 3 месяца работавшая в ЗАО «Солво Медиа Групп» с сопоставимой зарплатой и уволенная по результатам испытания, предъявила работодателю более скромное требование о компенсации морального вреда в размере 15 000 рублей, и суд удовлетворил его в полном объеме.
Во-вторых, российские суды весьма неохотно идут на присуждение крупных сумм компенсации морального вреда, причиненного работнику нарушениями закона со стороны работодателя. Как правило, размер возмещения варьируется в пределах 1000 - 10000 рублей, причем он действительно не зависит от размеров подлежащего возмещению имущественного ущерба. Это объясняется тем, что среди судей широко распространен подход к возмещению морального вреда работнику как к денежной компенсации перенесенных им физических и психических страданий с целью их смягчения. Так, в 2008 году в Ленинградской области суд рассматривал дело по иску группы работников, в отношении которых были применены незаконные дисциплинарные взыскания в виде выговора. Работники требовали отменить наложенные взыскания, а также выплатить им компенсацию морального вреда в размере 50000 рублей каждому. Суд, несмотря на то, что взыскания были признаны незаконными, счел, что сам по себе неправомерно примененный выговор не причиняет существенных страданий работникам. В пользу каждого из работников было взыскано по 1000 рублей в качестве возмещения морального вреда со следующим обоснованием: «суд ... с учетом степени нравственных страданий истцов по вопросу применения к ним дисциплинарного взыскания в виде выговора, полагает разумным и справедливым его (возмещения) размер 1000 рублей». Аналогичная ситуация с возмещением морального вреда имеет место и в судебной практике по незаконным увольнениям. Хотя представляется, что один лишь факт незаконного увольнения, говорящий, что от работника захотели таким образом избавиться, становится поводом для сильных переживаний. Но нельзя упускать из виду и того, что после восстановления такого работника работодатель вряд ли воспылает к нему нежными чувствами – работника ожидает атмосфера постоянного психологического давления. Однако судьи, как правило, идут по пути наименьших взысканий. Например, Балтийский районный суд города Калининграда рассматривал дело о незаконном увольнении 18 докеров-механизаторов в связи с сокращением. Их должности были выведены в дочернюю компанию работодателя, а в переводе на работу в эту компанию истцам было отказано. Уволенные работники требовали в суде восстановления на работе, выплаты заработной платы за время вынужденного прогула, признания незаконной реорганизации головной компании, признания действий работодателя дискриминацией по отношению к членам профсоюза (все истцы входили в профсоюз) и компенсации морального вреда в размере 600 000 рублей каждому истцу. В процессе судебного разбирательства суд пришел к выводу, что реорганизация работодателя законна, а факт дискриминации по принадлежности работников к профсоюзу не доказан. Тем не менее, увольнение докеров было признано незаконным, и то, что оно причинило работникам моральный вред, судом принято. Однако суд пришел к следующему: «Истцы просят суд взыскать в пользу каждого по 600 000 рублей, указывая, что вред им был причинен в результате их дискриминации по профсоюзному признаку, незаконной реорганизации и ... увольнения. При этом основной причиной причинения им нравственных страданий истцы называют их дискриминацию. Суд считает, что истцы действительно претерпели нравственные страдания, т.к. они были лишены возможности трудиться по специальности, но никто из них не планировал менять вид деятельности и профессию вплоть до пенсии, их увольнение привело к дестабилизации их материального положения. С учетом того, что в удовлетворении части исковых требований, являющихся обоснованием размера денежной компенсации морального вреда, в т.ч. и основного, отказано, суд определяет данный размер в 1000 руб.». С одной стороны, разница между требуемым и взысканным разительна, но с другой – суд пришел к таком решению на основе оценки доказательств, которых оказалось недостаточно для обоснования крупного размера компенсации, и это говорит о том, что при наличии весомых доказательств, вероятно, сумма возмещения была бы совсем иной.
Более существенная компенсация присуждается, как правило, за систему незаконных действий, совершенных работодателем по отношению к работнику. Такая ситуация произошла с К., дело которой рассматривалось в Люблинском районном суде города Москвы. Работодатель предложил ей уволиться по собственному желанию, а когда она отказалась, начал готовить основание для увольнения в связи с неоднократным неисполнением трудовых обязанностей. В результате к К. были применены 3 дисциплинарных взыскания, впоследствии признанных незаконными, и она была уволена. Моральный вред, причиненный ей действиями работодателя, был оценен судом в 10 000 рублей.
В практике бывают случаи, когда суды взыскивают возмещение морального вреда и в меньшем, чем указанные выше суммы, размере. Например, Ш. работала в ОАО «РУСАЛ Братский алюминиевый завод» кладовщиком 5-го разряда и после выявления недостачи на складе была под страхом увольнения переведена работодателем на должность кладовщика 4-го разряда, а вскоре уволена на основании утраты доверия. Она обратилась в суд с требованием о восстановлении на работе в первоначальной должности, взыскании заработной платы за время вынужденного прогула и возмещения морального вреда в размере 20 000 рублей. В судебном заседании работодателем не было представлено доказательств совершения Ш. конкретных виновных действий, повлекших образовавшуюся недостачу и дающих основание для утраты доверия к ней. Перевод и увольнение были признаны судом незаконными, и Ш. была восстановлена на работе. Однако моральный вред, причиненный ей неправомерными действиями работодателя, был оценен судом символической суммой 500 рублей.
Существует и другой подход к компенсации морального вреда. Он в большей степени распространен в странах англо-саксонской правовой системы. В его рамках возмещение морального вреда носит не столько компенсационный характер по отношению к работнику, сколько штрафной характер по отношению к работодателю. Поскольку возникновению морального вреда у работника всегда предшествует соответствующее нарушение со стороны работодателя, то в зависимости от характера такого нарушения совершенно по-разному будет определяться моральный вред. Так, моральный вред, причиненный работнику нарушением, произошедшим на почве межличностных взаимоотношений этого работника с представителем работодателя, будет оцениваться гораздо менее строго, нежели вред, возникший в связи с дискриминацией работника – в последнем случае нарушение выходит на совершенно иной уровень, и компенсация будет весьма велика.
Особой ситуацией является возмещение морального вреда работникам, получившим профессиональное заболевание. Здесь размер компенсаций существенно выше. Но, следует отметить, что суды и в этих случаях придерживаются определенных стандартов при определении размера возмещения. В качестве иллюстрации можно рассмотреть два случая. Первый случай – дело, рассмотренное в суде города Тольятти по иску электрогазосварщика, получившего профессиональное заболевание, к ОАО «АвтоВАЗ» о возмещении морального вреда. Сам работник оценивал необходимую компенсацию в 100 000 в связи с тем, что ему была установлена утрата трудоспособности в размере 20% бессрочно и в связи с развившейся тугоухостью он испытывает трудности в повседневной жизни. Ответчик не отказывался возместить вред, но просил суд снизить размер возмещения. Суд счел, что «С учетом обстоятельств дела, принципа разумности и справедливости ... в счет возмещения морального вреда в пользу истца следует взыскать 32 000 рублей». В другом случае дело рассматривалось в районном суде города Санкт-Петербурга. Докер-механизатор подал иск к своему бывшему работодателю через 6 лет после увольнения и просил возместить моральный вред, возникший в связи с профессиональным заболеванием и наступившей инвалидностью, в размере 300 000. Ответчик отказывался возмещать вред. В судебном заседании было установлено, что заболевание истца является профессиональным, наступило вследствие воздействия на работника неблагоприятных производственных факторов, вред, причиненный профессиональным заболеванием, не возмещался, а также что инвалидность наступила в связи с указанным профессиональным заболеванием. Рассмотрев дело, суд взыскал с ответчика в пользу истца компенсацию морального вреда в размере 30 000 рублей. В двух разных случаях при возникновении у работника профессионального заболевания, повлекшего частичную утрату трудоспособности, были взысканы примерно одинаковые суммы. Думается, это говорит о том, что при взыскании компенсации морального вреда работнику не оцениваются его индивидуальные психологические качества, а основой взыскания является факт возникновения у него физических страданий.
В-третьих, при наличии имущественных требований истца к ответчику, сумма возмещения морального вреда почти никогда не превышает суммы возмещения вреда имущественного. И только в случаях наиболее вопиющих нарушений (доказанные факты злостной дискриминации работника, унижения его достоинства, незаконного побуждения к увольнению) суд может отойти от устоявшейся практики. Знаковым является апелляционное решение суда города Воронеж по делу уволившегося преподавателя. Эта женщина почти 40 лет работала в Воронежском техникуме и в течение долгих лет испытывала различные притеснения со стороны работодателя. Так, ей задерживали и не в полном объеме выплачивали заработную плату, не оплачивали дополнительную работу в лаборатории и руководство практикой, унижали и вынудили уволиться. Она же являлась добросовестным работником, награждена медалями «Ветеран труда», знаком «Почетный работник жилищно-коммунального хозяйства России» и не имела ни одного дисциплинарного взыскания. В судебном разбирательстве были доказаны дискриминация, пренебрежительное отношение к истице и массовые нарушения закона со стороны работодателя. Итогом разбирательства стало взыскание с Воронежского энергетического техникума недоплаты заработной платы в сумме 76.163 рублей, индексации недоплаты в размере 35.065,88 рублей, судебных расходов в размере 1722,7 рублей, и компенсации морального вреда в размере 300.000 рублей. Суд мотивировал решение следующим образом: «... эти действия (работодателя), по мнению суда, причиняют истице не только нравственные, но и физические страдания. При определении, размера возмещения морального вреда суд учитывает возраст истицы, ее личные качества, обстоятельства дела, и считает, что разумно и справедливо будет взыскать в пользу истицы в счет возмещения морального вреда 300 000 рублей.
Указанное решение говорит о том, что российские суды не окончательно связаны перечисленными выше традициями. Суд может присудить работнику крупную компенсацию морального вреда, но только в том случае, если такой вред действительно возник в связи с серьезными нарушениями со стороны работодателя и работник представил доказательства его возникновения. Для этого работнику необходимо предоставлять суду для исследования справки о болезнях, возникших в связи с перенесенными физическими или психическими страданиями, свидетельские показания о своем эмоциональном состоянии после факта нарушения, документы, подтверждающие затраты на лечение и т.п. Состязательный процесс предполагает активное участие истца в отстаивании своих интересов, и работник при определенных усилиях может рассчитывать на удовлетворительное для себя решение.