Аналитика: Трудовые протесты

Методика и информационная база исследования
Мониторинг трудовых протестов ЦСТП вот уже 6 лет остается единственной информационной системой в России, публикующей оперативную и полную информацию о протестном движении российских рабочих. Созданная методика позволяет фиксировать количественные параметры протестов и их качественные характеристики. Благодаря разработанной теоретической модели удается ежегодно расширять, детализировать и даже менять набор индикаторов без потери информации.

В рамках мониторинга мы пытаемся не только отслеживать общее число протестов, но и анализировать их динамику, а также другие характеристики, позволяющие рассмотреть их особенности. Изучение трудовых протестов позволяет ответить на вопросы, каков уровень и каковы причины конфликтности в сфере социально-трудовых отношений.

В рамках мониторинга мы отдельно рассматриваем понятия «трудовой конфликт» и «трудовой протест». Трудовые конфликты это более широкое понятие, чем трудовые протесты.
Трудовой конфликт - это действия участников социально-трудовых отношений (акторов) направленные на отстаивание своих интересов и социальных позиций. Действия эти весьма разнообразны, сложны и чаще всего видны только непосредственным участникам конфликта. Трудовые конфликты отражают важнейшую особенность трудовых отношений – способ их регулирования. Они показывают состав участников, особенности занимаемых ими позиций, способы их взаимодействия и, в конечном счете, перспективы развития трудовых отношений.

Целью мониторинга ЦСТП является изучение уровня конфликтности в сфере социально-трудовых отношений. Возможно, это позволит своевременно увидеть нарастание конфликтов и, тем самым, предотвратить более сложные социальные возмущения, в которые могут трансформироваться трудовые протесты. Если государственная система не может (или не хочет) учитывать и публиковать данные о трудовых конфликтах и протестах, то это не значит, что никто не должен этого делать. Мониторинг ЦСТП не лишен недостатков, но, как показывает опыт шестилетних наблюдений, получаемые данные неплохо увязываются с общей логикой развития социально-экономической жизни, а также позволяют характеризовать уровень конфликтности, ее причины и последствия.

Предметом данного исследования стали трудовые протесты. Под протестом здесь понимается открытая форма трудового конфликта, в рамках которого работники предприятия (организации, корпорации) или трудовая группа предпринимают действия, направленные на отстаивание своей социально-трудовой позиции путем воздействия на работодателя или других субъектов, способных определять позицию работодателя, с целью ее изменения.

В качестве информационной базы исследования, как и в предыдущие годы, стал мониторинг трудовых протестов ЦСТП, который ведется с января 2008 г.

Мониторинг ЦСТП по трудовым протестам осуществляется на основе анализа интернет-сообщений публикуемых на новостных сайтах, в интернет-газетах и на информационных порталах, посвященных социально-экономической тематике. Такие сообщения в последние годы весьма оперативны и появляются, как правило, в день возникновения конфликта, точнее, когда начинаются какие-то действия по разрешению возникшего между работниками и работодателями конфликта. Разумеется, журналисты, сообщая о трудовом конфликте, не всегда приводят всю информацию, которая нужна для полного и всестороннего анализа ситуации. Но, тем не менее, большинство конфликтов описываются достаточно полно. На основе ежедневного мониторинга прессы выделяются сообщения о трудовых и близких к ним протестах и конфликтах. Значительная часть сообщений поступает со специализированных интернет-порталов, посвященных трудовой тематике, таких как сайт института «Коллективное действие» (http://www.ikd.ru/), LabourStart (http://www.labourstart.org/ru/), «Рабочая борьба» (http://www.rborba.ru/), «Профсоюзы сегодня» (http://www.unionstoday.ru/news/), профсоюзная газета «Солидарность» (http://www.solidarnost.org/) центральные и региональные информационные агентства и др. В 2013 г. была получена информация более чем с 80 сайтов.

 После первичного отбора текст каждого сообщения анализируется попадает ли описанное событие под понятие трудового протеста. Для этого выявляется:

- описание факта протестного действия;
- наличия хотя бы одного требования, связанного с трудовыми отношениями;
- указание принадлежности протестующих к работникам конкретного предприятия или трудовой или профессиональной группе.
Этот набор параметров является необходимым минимумом чтобы сообщение было занесено в текстовую базу данных сообщений о трудовых протестах. После этого из текста выделяется еще ряд параметров, дающих дополнительную информацию о протестах. Как правило, при анализе текста удается получить стандартную информацию о:

• - локализации протеста (федеральный округ, регион, город, муниципальное об-разование);
• - дате начала и окончания (год, месяц, день)
• - отрасли, к которой принадлежит предприятие или работники;
• - причинах протеста;
• - формах протеста, в том числе об остановках работы;
• - и иногда о результатах, достигаемых участниками конфликтов.

В сообщениях можно получить еще ряд параметров дающих очень важную информацию о трудовых конфликтах. Например, сведения о первичности конфликта, т.е. первый раз он возник, или это уже повторная акция, в рамках которой работники и работодатели выясняют отношения. Или, какое участие принимает в трудовых конфликтах принимают профсоюзы и другие представительные органы работников. По каждому из выделенных параметров есть несколько значений, как альтернативных, так неальтернативных (многовариантных). Все параметры кодируются и заносятся в количественную базу данных (SPSS-файл) и в дальнейшем с ее помощью получаются количественные оценки трудовых протестов и проводится статистический анализ данных.
За шесть лет в базу данных была включена информация о 1395 случаях трудовых проте-стов.

Количество трудовых протестов

В таблице 1 приведены данные мониторинга трудовых протестов ЦСТП за шесть лет. В таблице приведены данные о всех протестных акциях, т.е. событиях, связанных с действиями работников по отстаиванию своих социально-трудовых интересов. Минимальной формой протеста является выдвижение сформулированных требований по изменению социально-экономической ситуации или трудовых отношений на предприятии (в организации). В качестве инициатора протеста рассматриваются работники (организованные или не организованные в профсоюз), предпринимающие (в том числе и вместе с представителями других групп и организаций) протестные действия. Особо выделяются протестные акции работников, приводящие к полной или частичной остановке или замедлении деятельности предприятия или организации или к прекращению выполнения работниками своих функций (неполное выполнение функций) в рабочее время (стоп-акции). Стоп-акции не всегда проходят в форме забастовок. Под стоп-акцией понимается и законная форма отказа от работы в связи с более чем двухнедельной задержкой заработной платы, и прекращение работы одним или несколькими работниками, но не приводящее к остановке работы предприятия или подразделения, например, из-за использования штрейкбрехеров. В последнее время, в связи с появлением так называемых «итальянских забастовок», т.е. «работы по правилам», приводящие к снижению интенсивности работы, в число стоп-акций стали включаться и такие акции. Предполагается, что замедление темпа работы аналогично частичной остановке работ.
В рамках мониторинга ЦСТП не учитывается параметр законности – здесь учитываются все виды протестов, а не только законные забастовки.

На основании данных мониторинга можно охарактеризовать интенсивность трудовых протестов, которая характеризуется через среднемесячное число акций и напряженность трудовых протестов, определяемую долей стоп-акций в общем числе акций протеста.

В 2013 г. общее количество трудовых протестов достигло 277 – это второй показатель за весь период наблюдения, больше было только годом ранее, в 2012 г. (282 протеста). Число протестов 2013 г. превысило показатель кризисного 2009 г. ! Второй год текущие показатели протестности превышают показатель кризисного года, так что теперь можно говорить, что уровень конфликтности поднялся до кризисного уровня. Количество про-тестов в 2013 г. на 2,8% меньше чем прошлом году и на 1,8 % больше, чем в 2009 . Значимым можно считать отличие от 2011 г. (больше на 5,3%), от 2010 г. (больше на 35 %) и, разумеется от уровня 2008 г. (больше чем в три раза).
.
Таблица 1
Общее и среднее количество трудовых протестов за 2008-2013 г.

	Общее число акций	Среднемесячное число акций	Общее число стоп-акций	Среднемесячное число стоп-акций	Доля стоп-акций (%)
2008	93	7,75	60	5,0	64,5
2009	272	22,7	106	8,8	38,9
2010	205	17,1	88	7,3	42,9
2011	263	21,8	91	7,6	34,7
2012	285	23,8	95	7,9	33,3
2013	277	23,1	102	8,5	36,8
Всего	1118	18,6	440	7,3	39,4

Следует обратить внимание на одну особенность: большую часть 2013 г. среднемесячная динамика протестов была не очень интенсивной (см. рис.1).

Рисунок 1. Динамика среднемесячного количества акций по годам 2008-2013 гг.

 

Среднемесячное количество акций было меньше чем в 2012 г., меньше чем 2009 г. И только в самом конце года произошел всплеск – в декабре 2013 состоялось 30 (!) акций протеста – годовой максимум! Это очень необычная динамика - предыдущие годы декабрь был довольно «тихим» месяцем, к концу года протестность спадала. В 2013 г. эта сложившаяся ситуация изменилась. Год, который обещал быть довольно «спокойным», среднепротестным, за один месяц превратился во второй по количеству протестов, а «тяжелый» и напряженный 2009 г. переместился на третье место. Уровень напряженности, существовавший в кризисном году, стал обыденным явлением без высокого уровня безработицы, без особых признаков экономического кризиса.

Ситуация второй половины 2013 г. многими экспертами оценивается как предкризисная. Производство не росло, рубль слабел, шли разговоры о неизбежном росте безработицы. Однако исследования прошлых лет показали, что увеличение числа трудовых протестов происходило спустя некоторое время после того, как начинался рост безработицы . Иными словами, люди решались на протест, когда угроза увольнения становилась массовой. Сейчас же увеличение числа протестов до уровня 2009 г. произошло постепенно, в последние два года. Но, если начнется рост безработицы, то вполне ожидаемо, что вслед за ним последует и рост протестности. Следует ожидать, что это не будет монотонный рост. Число протестов в 2009 г. по сравнению с 2008 г. увеличилось втрое. Конечно, трудно представить, что число годовых протестов увеличится до 900 в год, но значительный рост, в случае возникновения кризиса и увеличения безработицы, весьма вероятен.

От общего числа протестов зависит такой показатель как интенсивности протестов, он вычисляется как среднемесячное число протестов за год (или период). Чем больше протестов происходит, тем выше интенсивность. Интенсивность протестов в 2013 гг. выше среднего за шесть лет уровня почти на 20 %. Это ниже, чем годом ранее, но выше, чем в предшествующие годы. В 2013 г. было 249 рабочих дней, т.е. на каждый рабочий день приходилось по 1,1 протеста или 0,76 протеста на каждый календарный день. Годовую динамику числа трудовых протестов можно увидеть на рисунке 2.

Рисунок 2. Количество трудовых протестов и стоп акций в 2008-2012 гг.

Количество стоп-акций, в ходе которых происходит полная или частичная остановка работ, в 2013 г. увеличилось по сравнению с прошлым годом на 7 % и составило 102 случая. Это второй результат после 2009 г., когда количество стоп-акций равнялось 106. Напряженность трудовых протестов, определяемая долей стоп-акций в общем числе акций протеста, повысилась по сравнению с прошлым годом на 3,5 процентных пункта. Это не самый высокий показатель за весь период наблюдений, но здесь важно то, что у показателя переломилась динамика. Два предыдущих года показатель напряженности снижался, а в 2013 г. снижение сменилось ростом. Причем показатель среднего количества стоп-акций рос на протяжении всего года и максимального уровня достиг в самом конце года – в декабре, хотя обычно этот показатель к концу года снижался. Рост показателя напряженности, достигнут, прежде всего, за счет увеличения числа акций с остановками работы, а не за счет снижения общего числа акций. Подробнее помесячную динамику напряженности трудовых протестов можно посмотреть на рисунке 3.

Рисунок 3. Доля стоп-акций (% от общего числа акций)

По итогам наблюдений за 2013 г. можно вполне обоснованно говорить о зафиксированной тенденции. В 2010 г. среднее количество стоп-акций по сравнению с кризисным 2009 г. упало на 17 %. Но за последующие годы этот показатель почти все время увеличивался и в 2013 г. составлял всего 96 % от уровня 2009 г. Это тоже говорит о том, что в условиях отсутствия кризиса, протестность нарастала, и дошла до того же уровня, что был в кризисном году.

В прошлые годы неоднократно наблюдалась ситуация, когда показатель напряженности менялся в результате колебания показателей. Например, количество стоп-акций оставалось стабильным, а общее количество акций снижалось. В результате показатель напряженности возрастал. Но рост этого показателя в 2013 в действительно стал итогом роста напряженности. Росли оба показателя и общее число акций и количество стоп-акций, особенно в конце года. Все это говорит о постепенном нарастании уровня протестности в трудовых отношениях в России.

Изучение текстов, описывающих стоп-акции показывает, что все чаще они становятся реакцией на откровенные нарушения со стороны работодателей или, как это ни удивительно, властей. Иллюстрацией может служить целая серия забастовок водителей городских маршрутных такси, от Хакасии до Северной Осетии, когда политика местных властей в вопросах ценообразования транспортных услуг проводилась без учета реальных затрат перевозчиков. А иногда тарифы просто служили инструментом вытеснения с рынка перевозок неугодные компании и несговорчивых работников.

Выделяется еще одна группа конфликтов, где участниками являются медики, которым запрещены забастовки. Однако они находят способы не только выразить свое возмущение – эта мера, похоже уже никакого эффекта не дает – но и действовать. Громкая акция ижевских педиатров, начавших так называемую «итальянскую забастовку», акции водителей скорой помощи в нескольких городах обращены в первую очередь не к непосредственным руководителям – главврачам, а к городским властям, определяющим параметры финансирования медицинских учреждений и формирующим, таким образом условия трудовых отношений.

Протесты, в которых адресатами являются представители местных властей, показывают что в протестном поле появляется новая фигура – местный чиновник, выполняющий функции работодателя, а точнее, актора, формирующего политику непосредственного работодателя. Главные врачи станций скорой помощи вынуждены укладываться в рамки скудных бюджетов, перевозчики не могут поднять цену за проезд выше тарифа, который которые им определяет городской или региональный чиновник. И работники все чаще понимают, что требовать надо не у непосредственного начальника, а с тех, кто принимает решения. Ранее фигура чиновника, представителя власти в системе трехсторонних отношений, чаще всего выглядела как арбитражная. Функция представителя власти - определять рамки трудовых отношений, регулировать противоречия работников и работодателей. Большое количество так называемых демонстративных акций, на долю которых в 2009-2012 гг приходилось две трети всех протестов, было адресовано властям, чиновникам. Работники, проводя пикеты перед мэриями и администрациями, рассчитывали, что чиновники их услышат и выступят в роли арбитров. Но когда чиновники сами выполняют роль работодателей, работники понимают, что демонстративные акции теперь адресовать некому, что арбитры превратились в противостоящую им сторону и поэтому нужно не стоять с плакатом напротив мэрии, а искать те формы действий, которые «проймут» чиновника-работодателя. Иными словами, потеря представителями местных властей статуса арбитра радикализирует трудовые протесты.

Региональная и отраслевая распространенность трудовых протестов

Территориальная распространенность протестов позволяет определить их локализацию в стране. Данные о распространенности трудовых протестов по федеральным округам приведены (ФО) на рисунке 4.

Рисунок 4. Распределение трудовых протестов по федеральным округам в 2008-2013 гг.(%)

По итогам 2013 г. безусловным лидером протестности стал Северо-Западный ФО. На его долю приходится 23 % процента всех трудовых протестов в стране. Центральный округ, который был лидером последних лет, стал вторым. Но его доля снизилась ощутимо – с 25 % в 2012 г до 19 % в 2013. Протесты сместились от Москвы к Санкт-Петербургу. Незначительный рост числа протестов наблюдается в Южном ФО (с 4 до 7 %), в Приволжском (с 11 до 13 %), в Северо-Кавказском (с 3 до 5 %). Такой малозначимый рост наблюдается в этих регионах последние три года.
В 2013 г. существенно, почти вдвое, уменьшилось количество протестов в Уральском ФО (с 13 до 7 %) и в Дальневосточном (с 12 до 7 %). Доля протестов, приходящаяся на Сибирский ФО, осталась без изменений (12 %). Также не изменилась доля межрегиональных протестов, которые стали фиксироваться с 2012 г. (6 %). Вновь зафиксированы случаи, когда против российских работодателей протестуют зарубежные работники предприятий, функционирующих за рубежом (1 %).

Таким образом, в 2013 г. центр трудовых протестов сместился из столицы в Санкт-Петербург и на северо-запад.
Примерно такая же картина наблюдается и в распределении стоп-акций по регионам. На рисунке 5 показано распределение стоп-акций в последние три года по округам.

Рисунок 5. Распределение стоп-акций по федеральным округам в 2011-2013 гг. (%)

Лидерами радикальных протестов в 2013 г. являются Северо-Западный и Приволжский округа (19 и 20 % от общего числа стоп-акций соответственно) – на их долю приходится почти 40 % всех акций с остановками работы. Существенный рост доли стоп-акций наблюдается в Северо-Кавказском округе. Там доля подобных акций выросла с вдвое с 5 до 10 %, - столько же, сколько и в Центральном округе.

Данные по числу протестов по округам и регионам показывают общую картину. Однако с их помощью можно рассчитать показатели территориальной распространенности и средней протестной нагрузки в расчете на один протестный регион . Распростра-ненность протестов, которая фактически является долей регионов, в которых зафиксиро-ваны протесты, показывает по какой площади «размазаны» протесты в том или ином периоде. А показатель протестной нагрузки говорит о том, какова «толщина» слоя протестов в каждый из периодов. Соответственно, чем больше эти показатели, тем больше площадь размазывания и толще слой – соответствующие данные приведены в таблице 3.

Таблица 3

 

	2008	2009	2010	2011	2012	2013
Распространенность трудовых протестов*	0,48	0,67	0,72	0,72	0,73	0,69
В т.ч. Центральный округ	0,67	0,67	0,67	0,72	0,78	0,44
Северо-Западный округ	0,45	1,0	0,91	0,82	0,91	0,82
Южный округ	0,38	0,46	0,83	0,5	0,83	0,83
Приволжский округ	0,5	0,57	0,57	0,86	0,71	0,86
Уральский округ	0,33	0,66	0,83	0,83	1,0	0,67
Сибирский округ	0,25	0,83	0,75	0,92	0,58	0,67
Дальневосточный округ	0,66	0,71	0,78	0,56	0,67	0,78
Северо-Кавказский округ	-	-	0,57	0,29	0,43	0,71
Протестная нагрузка на один регион	2,3	4,9	3,4	4,3	4,7	4,9
В т.ч. Центральный округ	2,0	4,8	2,8	4,8	5,1	6,4
Северо-Западный округ	1,6	4,1	2,9	5,1	4,0	7,1
Южный округ	1,4	3,8	3,2	3,0	2,4	4,0
Приволжский округ	2,0	4,4	2,6	2,1	3,2	3,0
Уральский округ	5,5	12,5	6,2	6,0	6,3	4,8
Сибирский округ	6,0	4,1	4,3	3,8	4,9	4,25
Дальневосточный округ	1,8	4,0	4,0	7,4	5,3	2,7
Северо-Кавказский округ	-	-	1,3	4,0	3,0	2,8

*Примечание: в общее число акций включены не только те, которые проходили в одном регионе, межре-гиональные акции, которые проводились сразу в нескольких регионах и федеральных округах, а также зарубежные акции здесь не учитывались.

В целом по стране показатель распространенности протестов уменьшился на 5,5 % процентных пунктов и составил 69 %, т.е. в 57 из 83 регионов России проходили трудовые протесты. В предыдущие два года «территория протеста» практически не менялась, в 2013 г. она немного уменьшилась. Но вот изменения на уровне федеральных округов оказались весьма значительными. Прежде всего, нужно отметить весьма ощутимое снижение распространенности протестов в Центральном округе – он снизился почти наполовину с 0,78 в 2012 г до 0,44 в 2013 г.

Также резкое снижение интенсивности протестов произошло в Уральском округе. В 2012 г. этот показатель достиг максимального значения – 1,0, т.е. в каждом уральском регионе были зафиксированы трудовые протесты. В 2013 г. этот показатель упал до 0,67, т.е. на 30 %. Но в других округах ситуация иная. Значительный рост интенсивности протестов зафиксирован в Северо-Кавказском округе, увеличилась распространенность протестов в Приволжском, Сибирском и Дальневосточном округах. Сравнивая данные об интенсивности протестов за разные годы в разных регионах необходимо признать, что единообразной картины не складывается. Нет ни одного округа, где протестность только нарастала или только снижалась. Распространенность протестов очень изменчива. Пожалуй, можно выделить только два пункта - Москву и Санкт-Петербург, где на протяжении всех последних лет наблюдалось наибольшее количество протестов. В 2013 г. на долю этих городов пришлось 13 и 9 % от числа всех протестов соответственно. Среди других активных протестных регионов можно назвать Удмуртию (3,6 %), Архангельскую, Свердловскую и Челябинскую области (каждая по 2,9 %), Калининградскую область и респ. Коми (по 2,2 %).

Плотность или региональная интенсивность протестов в 2013 г. возросла. Этот показатель в 2013 г. достиг уровня кризисного 2009 г. и составил 4,9 протеста на регион, в котором наблюдались протесты. За период с 2010 г. этот показатель увеличился на 44 %. Если использовать терминологию «площади» (распространенность протестов) и «толщины слоя» (интенсивность протестов), то можно сказать так: в 2013 г. протесты «размазаны» по меньшей площади, зато более «толстым» слоем. Причем в двух округах рост интенсивности выглядит буквально взрывным. В Центральном округе интенсивность увеличилась на 25 %, в Южном на 67 %, а в Северо-Западном на 78 %! Снижение интенсивности тоже выглядит впечатляющим – в Уральском округе показатель интенсивности снизился на 24 %, в Дальневосточном на 49 %.

Пожалуй, только в Уральском округе произошло реальное снижение уровня протестности – там снизилась и распространенность и интенсивность. В остальных случаях снижение распространенности компенсировалось ростом интенсивности или наоборот.

Полученные данные позволяет описать ситуацию следующим образом – протесты стя-гиваются в центр. Две столицы могут по праву называться самыми активными трудо-вых протестов, они оставили далеко позади все остальные регионы. Причем, говоря о территориальной распространенности, нельзя забывать о межрегиональных акциях, которые, как правило, начинаются именно в этих городах.

О межрегиональных акциях протеста следует сказать особо. В настоящее время в рамках мониторинга фиксируется только сам факт акции проходящей в нескольких субъектах федерации. Но эти акции могут быть весьма масштабны, они могут проводиться в десятках регионах и в них зачастую принимают участие десятки тысяч человек. Одна такая акция согласованная с подобными в других регионах, может по своему масштабу и значимости превосходить региональную акцию. Например, акции металлургов в декабре 2013 г. были весьма многочисленными (до нескольких тысяч человек), и в ходе этих акций шла борьба за отраслевое соглашение, имеющее колоссальную значение для миллионов работников. Однако 20 митингов в разных городах учитывались как одна акция, наравне с забастовкой коммунальщиков, в которой отказались работать полтора десятка человек. Поэтому в 2014 г. предстоит на методическом уровне решить вопрос, как учитывать межрегиональные акции, чтобы полнее отражать реальный уровень протестности.

Кроме территориальной распространенности имеет значение также и отраслевая распространенность трудовых протестов. Данные о распространенности трудовых протестов по отраслям приведены на рисунке 6.

Рисунок 6. Распределение трудовых протестов по отраслям в 2008-2013 гг. (% от общего числа)

Главным изменением в отраслевой структуре протестов в 2013 г. стало дальнейшее уменьшение доли промышленных протестов. В промышленности случилось только 34 % всех трудовых выступлений российских работников. Среди промышленных отраслей на первом месте, как и прежде, машиностроение, на долю которого приходится 13 % всех протестов или треть всех промышленных протестов. Далее, как это ни странно, идет наиболее благополучная в экономическом отношении топливная промышленность: 7 % всех протестов или 18 % от числа всех протестов в промышленности.

В других отраслях стоит отметить транспорт, на долю которого пришлаясь пятая часть всех протестов (21 %). Среди протестов транспортников особо выделяются случаи с водителями городского автомобильного транспорта, так называемых маршруток: именно их протесты в 2013 г. внесли наибольший вклад в формирование протестности. Особенностью таких потестов является их смешанная природа. Водители маршрутных такси довольно часто являются мелкими предпримателями, которые сочетают роль собственника (владеют машинами) и работника (работают на этих машинах наравне с нанятыми водителями), хотя среди них есть и классические предприниматели, только владеющие тарнспортом. Протесты водителей-предпринимателей были вызваны политикой властей, которые либо запрещали поднимать цены за проезд, несмотря на рост затрат на перевозки, либо вытесняли существующих перевозчиков, заменяя их теми, кому местные власти симпатизировали по тем или иным причинами. На основании собранных данных невозможно сказать, какова доля именно таких протестов, но с 2014 г. они будут фиксироваться отдельно, что позволит более точно описывать отраслевую структуру протестов.
В целом нельзя сказать, что доля протестов на транспорте увеличилась, она незначительно уменьшилась.

В здравоохранении последние два года наблюдается устойчивый рост. Число протестов только в этой сфере почти удвоилось: с 7 до 13 %. В других бюджетный отраслях тоже идет рост, хотя не столь заметный. В целом в 2013 г на долю бюджетных отраслей (здравоохранение культура, образование, наука, органы управления) приходится 29 % от числа всех протестов. Годом ранее бюджетники давали 18 % всех протестов. Так что бюджетный сектор постепенно становится значимым источником напряженности.

Наконец, следует отметить появление межотраслевых протестов. Это довольно новая форма – всего за год зафиксировано 8 таких протестов (3 % от общего числа). Как правило, это «компании солидарности», которые проводят профсоюзы, и в них принимают участие работники предприятий и организаций относящиеся к различным отраслям.

Если анализировать отраслевую распространенность стоп-акций, то первое место занимает транспорт - треть всех стоп-акций приходится именно на него. В транспортной отрасли 56 % всех протестов проходит в форме остановки работы.

Но самая высокая степень напряженности протестов наблюдается в ЖКХ – там 81 % всех протестов проходит в форме забастовок. В промышленности этот показатель составляет 23 %.
Трудовые протесты медленно, но верно перестают быть уделом исключительно промышленных рабочих, хотя по-прежнему, в промышленности протесты возникают чаще всего. Кроме того, протесты, как показывают забастовки транспортников, перестают быть «привилегией» тех, кто трудится в сфере стандартных трудовых отношений. Например, водители маршруток не всегда оформлены как стандартные работники (т.е. имеющие бессрочный трудовой договор, фиксированный рабочий день и т.п.). Но практика показывает, что и они, работающие в сфере неформальной или полунефорамльной занятости, могут интенсивно протестовать.

Особо отметим протесты медиков: в 2013 г. их было больше, чем в любом предыдущем году мониторинга. Среди конфликтов в здарвоохранени можно выделить два типа. Первый - это протесты медперсонала, как правило врачей, против возросшей нагрузки. Самый яркий пример – акция ижевских педиатров, которые отказались работать в предложенным им режиме. Этот случай получил очень широкую известность, освещался ведущими СМИ и центральными телеканалами. Другой тип распространенного конфликта в здравоохранении - это конфликты на станциях «скорой помощи», где бастовали то водители, то санитары. Чаще всего работники протестовали против плохой обеспеченностью средствами для работы и низкой зарплатой.

Анализ отраслевой распространенности протестов показывает, что иногда происходящее в разных регионах, в разные месяцы, настолько похоже, что при их обработке возникает ощущение «дежа вю». Скорее всего это связано с типовыми действиями работодателей и властей которые совершают действуют абсолютно похожим образом и тиражируют напряженность. Такая управленческая небрежность не может не вызывать тревогу.

Причины трудовых протестов

Данные мониторинга позволяют описать основные причины трудовых протестов – результаты приведены на рисунке 9.

Рисунок 9. Причины трудовых протестов (% от числа акций).
Примечание: так как в рамках одной акции могут называться более одной причины, то суммарная доля за один год превышает 100 %.

В 2013 г. стало очевидным изменение структуры трудовых протестов. До 2011 г. главной причиной протестов было «невыплаты заработной платы» - это составляло более половины от всех случаев. В 2011 г. с «невыплатами» стали конкурировать две других – «низкая зарплата» и «политика руководства». Можно было предположить, что структура причин, вызывающих протесты станет меняться, но было неясно, как именно: появится ли новая «главная причина» или будет сохраняться ситуация, когда существует несколько значимых причин? В 2012 г. «низкая зарплата» была важной, но не основной причиной протестов. А в 2013 г. снова выявился «лидер», дающий львиную долю. Это «политика руководства», составляющее 42 % от общего числа.

Наблюдался рост значимости еще одной причины – «отказа работодателей от переговоров» - это составило практически каждый пятый протест (19 %). Что подразумевается под этим? Прежде всего, речь идет о протестах, вызванных решениями собственников и управленцев предприятий, которые не согласованы с работниками, коллективами и профсоюзами, но при этом ухудшают их положение. Яркими примерами могут служить протесты работников Байкальского целлюлозо-бумажного комбината (БЦБК), несколько лет борющихся за то, чтобы предприятия не просто закрывалось, а чтобы увольняемые люди получили возможность найти работу, переобучиться, и наконец, просто компенса-ции. Подобные протесты проходили и в станице Тимашевская (Краснодарский край) где собственники решили закрыть сахарный завод без видимых причин, при этом не предлагая никаких защитных мер для увольняемых работников. К этому же виду причин можно отнести запрет на повышение цен на проезд в городском транспорте, который ставит водителей автобусов в безвыходную ситуацию, ведь городские власти не могут остановить рост затрат на эксплуатацию транспорта, но в то же время не позволяют поднять цену за проезд, снижая тем самым зарплату водителей. Еще один вариант связан с борьбой работников против проводимой руководством политики экономии. Педагоги, водители «скорой помощи», ученые провели в 2013 г. целую серию акций, направленных против экономии бюджетных средств, организационных реорганизаций и т.п.

Незначительное уменьшение наблюдается в протестах по поводу увольнений и сокращений. В 2013 г. их доля составила 18 % (в 2012 г. – 20 %). В течении предшествующих двух лет это доля резко росла и стала одной из основных. Как и протесты «против политики руководства», частично «протесты против увольнений и сокращений» следует отнести к проактивным причинам. Это протесты, чаще всего, направленные на недопущение неблагоприятных для рабочих событий, на предупреждение возможных проблем, в то время как, например, протесты вызванные задержками зарплаты, относятся к причинам вызывающим реактивные действия, направленные на исправление уже существующей ситуации. Но не все протесты «против политики руководства» и «увольнений» можно отнести к проактивным. Когда работники выходят протестовать против готовящихся решений или предстоящих увольнений, это, безусловно, проактивные причины. Когда же они выступают, например, за восстановление уже уволенных работников или профсоюзных лидеров, это примеры реактивных решений. Протесты против «политики руководства» в 2013 г. чаще относились к проактивным. И это позволяет оценивать действия протестующих как более зрелые. Люди пытаются смотреть в будущее, узнавать о предстоящих решениях и оценивать последствия этих решений.

Иную картину дает анализ протестов против «невыплаты зарплат». Здесь причина только реактивная – протестов против возможных невыплат не было зафиксировано. Очень важно учитывать какова оперативность наблюдаемой реакции, т.е. через какое время работники реагируют на задержки оплаты. В целом из-за задержек зарплаты состоялось 29 % от общего числа протестов. Это минимальное количество протестов по данной причине за наблюдаемые шесть лет, в 2012 и в 2011 гг. эта причина присутствовала в каждом третьем протесте (34 %). В целом наблюдается устойчивое снижение доли этой причины в трудовых протестах, но она по-прежнему остается одной из главных причин.

 Для того, чтобы оценить скорость реакции, нужно рассмотреть информацию насколько часто работники, столкнувшиеся с задержками зарплаты, соблюдают закон. В Трудовом кодексе зафиксирована однозначная норма, позволяющая работникам отказаться от работы, если они не получали положенную зарплату более двух недель. При этом они должны соблюсти процедуру, подать заявление, где излагается причина отказа от работы. Две недели - минимальный срок реакции на задержку зарплату, раньше работники протестовать не могут. В 2013 г. состоялось всего 7 таких протестов (2,5 %). Остальные протесты против «невыплаты зарплаты» были вызваны задержками с гораздо большим сроком, т.е. скорость реакции была невысокой. С 2012 г. в рамках мониторинга не только фиксируется причина «задержка зарплаты», но и размер задержанной зарплаты, и срок задержки . Данные о размере задолженности весьма вариативны и колеблются в 2013 г. от 200 тыс. руб., до 1млрд. руб. В среднем (без учета задолженности пилотам, отброшеного как крайнее значение) размер задолженности составил 20,5 млн. руб. Срок задолженности колебался от двух недель до 31 месяца . Средний срок задержки (без учета продолжительности задержки выплат авиадиспетчерам) составил 3,6 месяца. Если данные о размерах задолженности выглядят весьма приблизительными, то показатель продолжительности задержек выглядит более достоверным . Средний срок задержки на столь грубое нарушение, как «задержка заработной платы», составляет более трех месяцев. Можно предположить, что это своего рода граница терпимости в области нарушения трудовых прав.

Имеющийся массив позволяет просмотреть различия в причинах между стоп-акциями и акциями без остановки работ, данные об этом приведены на рисунке 10.

Рис. 10. Распределение причин для стоп-акций и акций без остановки работ в 2013 г.
(% от числа акций по каждой причине)

 

Причинами, вызывающими радикальные протесты, можно считать «невыплату зарплаты» – 63 % акций, возникающих по этому поводу, связаны с остановкой работ. Второй по значимости причиной, радикализирующей протест, можно считать «изменение условий труда» (56 % в форме стоп-акций). Третьей по значимости является «низкая заработная плата» (41 % связаны с остановкой работы). Наименее радикальной, т.е. не связанной с остановкой работы выглядит такая причина, как «увольнения и сокращения» – 91 % акций по этой причине проходит без остановки работ. Такое соотношение имеет вполне четкое объяснение. Часть акций, связанных с этой причиной, проходят уже после того как работники уволены и им, собственно говоря, уже невозможно остановить работу, потому что ее у них нет. Большинство таких акций проходит, все же, до того как начались увольнения. Но это происходит на предприятиях, экономическое положение которых неблагополучно, и останавливать работу в этих условиях значит «добивать» предприятие остановками работы. Забастовки на закрывающихся предприятиях не имеют смысла, так как с их помощью трудно сохранить рабочие места. Например, во второй половине 2013 г. прошла серия протестов на алюминиевых заводах, входящих в систему «Русала». Руководство собиралось закрыть несколько предприятий, в основном, расположенных в небольших городах. Разумеется, работники и профсоюзы выступали против закрытия заводов и сокращения персонала. Но останавливать предприятие в этом случае не имело бы смысла, так как непрерывный процесс невозможно остановить – остановка будет означать автоматическое закрытие производства. Работники протестовали против увольнения в основном с помощью пикетов и митингов.

Есть еще две значимые причины, протесты по которым проходят без остановок работы. Это самая распространенная в 2013 г. причина - «политика руководства», а также - «отказ от администрации от переговоров». Протесты по этим причинам редко бывают радикальными. Выше говорилось, что их можно отнести к проактивным, которые являются попыткой предотвратить негативные последствия для работников. Протестуя против решений, которые еще не превратились в события, работники тоже не используют жестких действий. Мирная форма таких акций выглядит, скорее, не как протест, а как настойчивое приглашение к взаимодействию. То, что эта форма стала значимой, говорит о том что работники все настоятельнее приглашают своих работодателей к переговорам. Формируется общественный запрос со стороны работников на взаимодействие. Отсюда следует еще один важный вывод: уже нарушенные права работников вероятнее приведут к радикальным акциям, чем угроза нарушения. Это вполне нормальная логика, которую следуют усвоить руководителям.

Формы трудовых протестов

Российское законодательство предлагает ограниченное количество форм для реализации права работников на протест. Это

- остановка работы по заявлению из-за более чем двухнедельной задержки заработной платы;
- отказ от работы, если условия труда угрожают жизни и здоровью;
- в ходе забастовки, организованной в рамках коллективного трудового спора.

Выше уже говорилось, что работники многих отраслей (например, транспортники, медики и др.) лишены права на забастовку и не имеют права прибегать ни к каким другим средствам, способным вызвать остановку работ, например, к голодовкам. Но на практике набор форм, которые используются при протестах работников намного шире. Данные о применяемых формах протестов приведены на рисунке 8.

Рисунок 8. Формы трудовых протестов (% от числа акций).

Примечание: так как в рамках одной акции могут применяться сразу несколько протестных форм, то сумма за один год превышает 100 %.

В 2013 г. самой популярной формой протеста остается «выдвижение требований». Вы-движение требований мы рассматриваем как минимальную форму протеста. Однако необходимо обратить внимание, что последние четыре года она снижается. Если в 2010 г. почти каждый второй протест был связан с выдвижением требований, как с самостоя-тельной формой протеста, затем эта доля постоянно снижалась и в 2013 г. упала до 36 %. Это, по-прежнему, самая распространенная форма протеста, но ее отрыв от другой формы, от митинга (на самом предприятии или за его пределами), практически исчез. На долю митингов приходится 34 % всех протестов – эта доля осталась неизменной по сравнению с прошлым годом. Зато выросла доля протестов, связанных с полной или частичной остановкой работ. Если в 2012 г. доля таких протестов составляла 24 %, то в 2013 г. – 31 %.

Доля легитимных протестов, к которым относится коллективные трудовые споры и остановка работы из за задержек оплаты, в сумме составляет 4 %. Причем за весь 2013 г. не удалось зафиксировать ни одного коллективного спора с забастовкой . В 2012 г. году доля таких акций составляла 7 %. Доля радикальных акций, таких как голодовки, перекрытие магистралей, захваты предприятий, тоже невелика – 7 % (в 2012 г. – 9 %). Таким образом, можно сделать вывод о том, что процесс легитимации протестов не начался и в 2013 г. Практически все акции, к которым прибегают работники, не имеют отношения к процедурам урегулирования, которые предписаны законом. Это либо незаконные забастовки и акции, либо универсальные общегражданские формы протеста. Законная забастовка остается невостребованным способом регулирования трудовых отношений. Так продолжается все шесть лет, пока ведется данный мониторинг трудовых отношений. 

Для объяснения этой особенности необходимо рассмотреть вопрос о комплексности протестов, т.е. ситуаций, когда в рамках одной акции работники используют несколько форм протеста, например, начинают с выдвижения требований, потом переходят к митингам и т.д. вплоть да самых радикальных форм. Данные о комплексности акций представлены на рис. 9.

Рисунок 9. Количество форм протеста, которые используются в рамках одной протестной акции (% от числа акций)

 

Доля простых акций продолжает увеличиваться. С 2010 г., когда в половине протестных акций работников использовались несколько форм протеста, ситуация изменилась. В 2013 г. почти три четверти всех акций проходят в режиме «моно». Доля сложных, «составных» акций, в которых используется сразу несколько форм, составляет теперь чуть более одной четверти. Высокая доля сложных акций в 2010 была связана с тем, что работники искали эффективные формы протеста, которые способны повлиять и изменить ситуацию. Это было, как уже говорилось, связано с тем что правовые процедуры не давали возможности для эффективного урегулирования противоречий. К 2013 г. стал ясен набор форм протестов, которые можно более или менее успешно использовать для урегулирования проблем. Прежде всего, это

- декларации, т.е. выдвижение требований;
- затем забастовка в ее классическом виде;
- и, наконец, митинги.

Профсоюзы и работники научились подбирать акции сообразно ситуации и своим воз-можностям. Поэтому у них, зачастую, не возникает нужды перебирать варианты что же «проймет» работодателя. 

Об этом свидетельствует и значение коэффициента комплексности протестов, вычисляе-мое, как среднее количество форм протеста, используемых в рамках одной протестной акции. Данные о коэффициенте протестности приведены в табл. 4.

Таблица 4
Коэффициент комплексности протестов (среднее количество различных форм протестов, используемых в рамках одной протестной акции)

Годы	2008	2009	2010	2011	2012	2013
Коэффициент комплексности	1,27	1,25	1,61	1,53	1,47	1,3

Хотя еще сохранились коллективы, которые не имеют опыта борьбы и идут по пути перебора, начиная с выдвижения требований и затем переходя к все более сложным и дей-ственным способам протеста. 

Впрочем, сложные акции протеста используют не только новички. Они есть и в арсенале опытных борцов за права работников, таких, например, как калужского профсоюза, входящего в состав МПРА. Профсоюзная акция на заводе «Антолин» была самой сложной в 2013 г. Там использовался практически весь арсенал современного протестного рабочего движения России: от выдвижения требований, до остановки работы и противостояния со службой безопасности предприятия.

Но в целом, можно говорить о формировании практики регулирования трудовых отношений, которая вполне легитимна, но, тем не менее, отличается от того, что считается легальной практикой разрешения трудовых споров между работниками и работодателями. Процедура, предложенная законом, не используется. Прежде всего потому, что она громоздка и неприменима. Ею невозможно пользоваться для реального урегулирования возникающих проблем. Она пригодна для подавления активности работников, она лишает их возможности начать легальную и одновременно эффективную процедуру. Но природа, в том числе и социальная, не терпит пустоты. За минувшие годы работники смогли найти то, что позволяет им добиться эффекта. Высказывать требования в устной или письменной форме, в ситуации, когда власти опасаются возникновения протестов (перед выборами, перед важными событиями и т.п.) можно и не соблюдая процедуру, которую предписал закон. Работодатели и власти, не желающие «выносить сор из избы», услышат требования в любой форме.

Предъявить трудовые требования можно на митинге. Для этого достаточно использовать общегражданское законодательство, и не проходить всех сложных и запутанных процедур, предусмотренных трудовым законодательством.

Наконец, частичная или полная остановка работ применяется тогда, когда у работников на руках есть «железные» аргументы, например в ситуации многомесячных задержек зарплаты. Работники останавливают работу, не обращая внимания на то, как это должно делаться по закону, но в этом случае очевидно, что вина в этом лежит и на работодателе.

Таким образом, наиболее распространенный арсенал для трудового протеста применяется в следующих случаях:

- если у работников (профсоюза) мало сил, они не могут рассчитывать на серьезную под-держку в коллективе, инициаторы ловят момент, когда власти и управленцы чувствительны к проявлениям нелояльности и выдвигают требования;
- если у работников есть актив, есть поддержка в коллективе, то они устраивают пикет, а если поддержка в коллективе значительная, организуют митинг в соответствии с обще-принятой процедурой проведения митингов;
- если права работников грубо нарушались, если эти нарушения очевидны, если в коллективе есть хотя бы несколько групп с высоким уровнем сплоченности, то работники осмеливаются на остановку работ, несмотря на то, что это может не соответствовать закону.

Несовпадение легальности и легитимности очень непростой и противоречивый социаль-ный феномен. Разговоры об изменении процедуры организации забастовок ведутся давно, однако в закон в последние годы вносились только незначимые изменения. Возможно, такая ситуация устраивает власти, которые любой протест в любой момент могут объявить незаконным. Однако считать это успешным вариантом решения вряд ли стоит. Во-первых, найден набор наиболее эффективных форм, с помощью которых работники могут более или менее успешно решать свои проблемы и которые не имеют никакого отношения к закону. Закон, который надо все время обходить, не улучшает ситуацию.
Во-вторых, за годы поиска работниками и профсоюзами опробованы многие способы. То, что эти способы используются нечасто, вовсе не говорит о том, что о них забыли. В случае затяжных и принципиальных конфликтов (таких как на «Антолине») арсенал действий расширяется. Так что мало используемые методы, отвергнуты для нынешней ситуации не забыты, они отложены и могут быть востребованы в случае изменения ситуации.

Результативность трудовых протестов

Рассматривая вопрос о формах трудовых протестов, разумеется, нельзя обойти вниманием вопрос об их результативности. Далеко не все трудовые протесты эффективны. Когда выше говорилось о наборе определенных форм протеста, как наиболее распространенных и эффективных, имелось в виду не только то, что они способны привести к какому-то позитивному для работников результату, но и то, что эти акции удается организовать. Далеко не каждый конфликт трансформируется в протест, во многом потому, что не удается найти способ – провести собрание, организовать митинг и т.п. Не появляются лидеры, не удается справиться с давлением, нет поддержки от коллектива. Поэтому сам факт организации акции уже есть некий результат для работников, для их лидеров и для профсоюза.
Но важен и результат практический

Данные об эффективности протестов встречаются в информационных сообщениях неча-сто. Можем констатировать ограниченность исходного материала мониторинга. К сожа-лению, информации о результатах недостаточно для полноценного статистического ана-лиза, поэтому эти данные имеют скорее справочный характер. В 2009 не было информа-ции о результатах 31 % состоявшихся протестов, а в 2010 г. о 48 % всех протестов, в 2011 г. о 36 % всех протестов, в 2012 и 2013 гг. ничего не было известно об итогах 40 % . Информация о протестах, где были зафиксированы результаты приведены в табл. 5.

Таблица 5
Данные о результатах трудовых протестов в 2009-2013 гг. (% от общего числа протестов*)

	2009	2010	2011	2012	2013
Нет информации	31,3	47,8	36,3	38,9	38,6
Требования не удовлетворены	16,9	12,7	25,6	20,7	20,2
Требования удовлетворены частично	7,7	7,3	12,2	14,7	17,7
Требования удовлетворены полностью	9,9	9,8	9,2	7,4	4,7
Продолжение переговоров	22,1	18,0	11,8	19,6	31,4
Создание профсоюза	-	-	-	1,8	2,2
Передача дел в правоохранительные органы	8,5	0,5	4,6	2,1	4,0
Давление на работников	10,3	5,9	7,6	6,3	7,6
Преследование членов профсоюза	8,8	4,9	4,6	6,0	5,1
ПО СТОП-АКЦИЯМ
Нет информации	27,4	30,7	27,5	21,1	20,6
Требования не удовлетворены	7,5	12,5	25,3	15,8	20,6
Требования удовлетворены частично	10,4	11,4	17,6	33,7	28,4
Требования удовлетворены полностью	9,4	15,9	11,0	15,8	8,8
Продолжение переговоров	32,1	26,1	14,3	21,1	42,2
Создание профсоюза	-	-	-	2,1	5,9
Передача дел в правоохранительные органы	15,1	-	4,4	3,2	5,9
Давление на работников	14,2	8,0	12,1	7,4	8,8
Преследование членов профсоюза	9,4	6,8	6,6	6,3	6,9
ПО АКЦИЯМ БЕЗ ОСТАНОВКИ РАБОТ
Нет информации	33,7	60,7	40,9	47,9	49,1
Требования не удовлетворены	22,9	12,8	25,7	23,2	20,0
Требования удовлетворены частично	6,0	4,3	9,4	5,3	11,4
Требования удовлетворены полностью	10,2	5,1	8,2	3,2	2,3
Продолжение переговоров	15,7	12,0	10,5	18,9	25,1
Создание профсоюза	-	-	-	1,6	-
Передача дел в правоохранительные органы	4,2	0,9	4,7	1,6	2,9
Давление на работников	7,8	4,3	5,3	5,8	6,9
Преследование членов профсоюза	8,4	3,4	3,5	5,8	4,0

*Примечание: так как протест мог закончиться сразу несколькими результатами, то итоговая сумма превышает число протестов.

В 2013 г. ситуация с информацией об эффективности протестов не улучшилась . В 40 % случаев информационные сообщения не содержат информации о том, что стало итогом протестов. Это, безусловно, слабое место мониторинга.

При рассмотрении результатов протестов количество случаев того или иного результата относится к общему количеству протестов, а не к числу тех, о результатах которых есть информация. Это позволяет понять масштабность каждого варианта протестных итогов. Тем более, что хотя и нечасто, но встречается такой результат, как «отсутствие результа-та». Довольно часто такая ситуация возникает после межрегиональных и межотраслевых митингов. Например, акция против развала образования или акции ученых и профсоюзов против реформы РАН – о них сообщается, что они состоялись, говорится о месте, времени, требованиях. Но вот итога у такой акции нет. Неясно, какой была реакция и даже неясно, от кого такую реакцию следует ждать. Поэтому «безрезультативность» вполне можно считать самостоятельным итогом акции. Но при этом нельзя не отметить, что безрезультативных акций больше в том случае, если они не сопровождаются остановками работы. Половина всех акций без остановки работ не содержит информации о результатах. Среди стоп-акций нет информации о результате только в 20 % случаев.

Успешными, в ходе которых полностью или частично удовлетворяются требования работников, являются 37 % стоп-акций. Среди акций без остановки работ доля успешных акций составляет только 14 %. Вывод здесь очевиден: стоп-акции более эффективны. Правда, нужно учитывать, что их организация требует больших усилий, большей сплоченности и ответственности. Хотя назвать в целом стоп-акции эффективной формой протеста тоже можно только в сравнении с акциями без остановки работ. Чуть более трети всех стоп-акций заканчиваются полной, или, что бывает чаще, частичной победой работников.
А вот поражением, т.е. отказом в удовлетворении требований протестующих, заканчивается каждая пятая акция, причем независимо от того, происходила или нет остановка работы в ходе этой акции.

Еще одним итогом, который стал заметен в 2013 г., стало увеличение доли такого результата, как «дальнейшие переговоры». По сути это означает, что стороны конфликта начинают обсуждать сложившуюся ситуацию только после того, как состоялись некие действия, показывающие серьезность намерений и значимый потенциал протестующих работников. Возникает ситуация, при которой протест это своего рода «пропуск» на реальные переговоры. Причем чаще всего этот «пропуск» получают участники забастовок (42 % от числа всех стоп-акций), чем те, кто не останавливает работу (25 % от числа всех акций без остановки работы). Продолжение переговоров можно рассматривать как, в общем-то, положительный итог протеста. Мониторинг не позволяет отслеживать, чем заканчиваются подобные переговоры, они вполне могут быть и безуспешными, но это в любом случае лучше, чем давление на работников или отказ в удовлетворении их требований.

Кто участвует в трудовых протестах

 Работники и работодатели не единственные участники трудовых отношений, в них вовлечены представители власти, правоохранительных органов, общественных организаций, местных сообществ и т.п. Иногда в качестве отдельных участников рассматривают профсоюзы, выделяя позиции первичных и вышестоящих органов, работодательских организаций. Но вот трудовые конфликты, даже в своей активной протестной форме подразумевают взаимодействие всего двух сторон – тех, между которыми возник конфликт, т.е. работники (или представляющие их профсоюзы) и работодатели. Трудовой конфликт между властями и работниками, если власти не являются работодателями, вряд ли может существовать. Кто реально оказывается вовлеченным в трудовые протесты можно увидеть на примере данных мониторинга трудовых протестов на рисунке 10.

Рисунок 10. Участие различных субъектов в трудовых протестах (% от числа акций).

Примечание: так как в рамках одной акции могут участвовать сразу несколько субъектов, то в суммарная доля за один год превышает 100 %.

Главным изменением в составе акторов в 2013 стало безусловное преобладание организованных протестов – 85 % всех протестов проходило при участии либо первичных профсоюзных организаций, либо вышестоящих (иногда и тех и других). В прошлом году доля таких протестов составляла 71 %. Но главное что доли стихийных протестов и организованных первичными профсоюзами были примерно равны. А 2013 доля стихийных протестов стала значительно ниже – 35 %. Таким образом, можно говорить об изменении структуры акторов. Теперь профсоюзы стали, безусловно, главными действующими лицами трудовых протестов. Это важное изменение, свидетельствующее об усилении институциональной базы протестов. Учитывая какие изменения произошли в структуре форм протеста, можно говорить не только о том, что найдены другие, по сравнению с законом, способы выражать протест, но и о том, кто пользуется этими способами. Это профсоюзы. Они адаптировались к сложившейся ситуации и теперь постепенно осваивают ее. Нельзя сказать, что найденный ими инструмент очень уж эффективен, но он в любом случае эффективнее того, что предлагает для урегулирования конфликтов Трудовой кодекс.

Заключение

2013 г. неожиданно стал годом с высоким уровнем протестности. Был превышен уровень протестности, достигнутый в кризисном 2009 г. Тенденция к нарастанию количества протестов наблюдается с 2011 г., при этом экономических потрясений, таких как резкий спад производства, рост безработицы не происходило. Как и в прошлом году, приходится говорить о росте протестов под влиянием причин, находящихся внутри предприятий, из-за несовершенства сложившихся там трудовых отношений, противоречий нерешаемых внутри. Работники по-прежнему лишены возможности реально участвовать в регулировании трудовых отношений, им по-прежнему остается только соглашаться или не соглашаться с политикой работодателей.

Однако при сохранении высокого уровня протестности происходят некоторые внутрен-ние изменения. Прежде всего, нужно отметить, что территориально центр протестной активности сместился из Москвы в Санкт-Петербург, из Центрального ФО, в Северо-Западный. Во многом это связано с тем, что в Санкт-Петербурге и в Ленинградской области активно действуют профсоюзы, организующие последовательную борьбу за права работников. Борьба работников «Антолина» показывает, как современные профсоюзные организации могут добиться успеха. Но для победы нужен не просто лидер, не просто сплоченная организация. Для победы нужна профсоюзная инфраструктура, организации с которыми профсоюз может сотрудничать, информационная поддержка и т.п. Если в предыдущие годы говорилось о том, что Москва является центром протестов, потому что здесь сосредоточены центры принятия решений, то сегодня можно сказать, что протесты происходят там где есть профсоюзная среда. Если эта тенденция подтвердится в дальнейшем, то можно будет говорить, что профсоюзная среда (с организациями низовыми, вышестоящими, с союзниками, с прессой и т.п.) становится залогом эффективного решения проблем работников. Встает вопрос об изучении, что такое «профсоюзная среда», как она формируется и как она функционирует.

 Особое значение вывод о влиянии профсоюзной среды приобретает в свете информации об изменении состава участников. В 2013 г. большинство протестов были организованы при участии первичных профсоюзных организаций, доля стихийных протестов существенно снизилась. Все предыдущие годы именно стихийные протесты были либо преобладающей формой, либо основной формой, либо одной из основных. В 2013 г. стихийные протесты перестали быть основной формой. Наиболее распространенными стали протесты, организованные профсоюзами.

Другим важным структурным изменением, зафиксированным в 2013 г., стало изменение отраслевой структуры протестов. Трудовые протесты и даже забастовки перестали быть уделом только промышленных работников. Открыто бороться за свои права начали транспортники разных отраслей и бюджетники. Такое смещение обусловлено еще одним изменением – на сцене трудовых протестов все чаще стали появляться представители власти, но не в качестве арбитров, а в качестве работодателей. А протесты все чаще стали направляться против них.

 Наконец, и это, наверное, самый важный итог года, стала понятна технология россий-ских трудовых протестов. Период поисков закончился. Российские работники нашли три способа, которые они используют чаще всего – выдвижение требований, митинг и забастовка. К сожалению, эти методы не имеют ничего общего с процедурой разрешения коллективных трудовых споров, предписанных Трудовым кодексом. Нельзя сказать, что найденные способы очень эффективны, скорее их эффективность средняя. Но это возможные способы хоть чего-то добиться в нынешних социально экономических и политических условиях. Российские работники в своих протестах очень миролюбивы и очень редко прибегают к крайним радикальным формам протеста. Отчасти это связано с боязнью организаторов, самих участников оказаться в роли зачинщиков и участников беспорядков. Но чаще мирный характер трудовых протестов связан с пониманием, что жесткие формы протеста скорее усугубят и без того не блестящее положение многих предприятий, не решат проблемы и не улучшат положение работников. Современные российские трудовые протесты это настойчивое приглашению к диалогу. К сожалению, многие работодатели этого не понимают.

При подготовке материала использовались средства государственной поддержки, выделенные в качестве гранта в соответствии с распоряжением Президента Российской Федерации от
18.09.2013 № 348-рп и на основании конкурса, проведенного ООД "Гражданское достоинство"».

Материалы по теме:

Карта трудовых протестов

Мониторинг трудовых протестов ЦСТП

Трудовые протесты в России в 2008-2012 гг. Аналитический отчет по мониторингу трудовых протестов ЦСТП

Трудовые протесты в России в первой половине 2013 гг. Аналитический отчет по результатам мониторинга трудовых протестов ЦСТП